– Энн, полагаю, молодую даму можно отпустить, – мягко пожурил он. – Вряд ли она сбежит.

Управляющая подчинилась. Потом Уильям обратился к Кейти, и его слова застали ее врасплох:

– Ну, Кейти, какого черта ты доставляешь миссис Харпер столько хлопот?

Он произнес это, слегка упрекая, как старый знакомый, и медлил, словно ожидая ответа. Кейти молчала. Она понятия не имела, о чем он говорит. Не дождавшись, он покачал головой и повернулся к миссис Харпер:

– Прошу прощения, Энн, но я точно знаю, что Кейти денег не крала. Видите ли, я сам дал ей эту купюру из шкатулки для мелочи, чтобы завтра утром, перед работой, она забрала из химчистки мои вещи. Обычно этим занимается секретарша, но ее не было.

Кейти не верила своим глазам: миссис Харпер неохотно пробормотала извинения. Почему он соврал? Кажется, с работы не выгонят, и лучше промолчать.

Миссис Харпер не задержалась. Явно униженная, она быстро пожелала Уильяму спокойной ночи и торопливо удалилась. Выждав, когда шаги управляющей стихли, Кейти повернулась к исполнительному директору.

– Зачем вы так?

Уильям беззаботно пожал плечами: он привык, что его приказам подчиняются, не задавая вопросов.

– У вас был такой несчастный вид, что захотелось помочь.

Она попыталась осмыслить его слова и наконец пробормотала:

– Спасибо.

– Не стоит благодарности. – И резко добавил: – И чтобы ничего такого я больше не слышал. В следующий раз я этого не потерплю.

Кейти вдруг поняла, что он все еще считает ее виновной, и начала объяснять:

– Я не…

– Я всего лишь прошу, чтобы подобное не повторялось, – сурово прервал он.

Уильям вернулся к своей папке, давая понять, что разговор окончен. Кейти хотелось добавить что-то еще, но, быстро сообразив, что это ни к чему, она тихонько вышла из кабинета.

Она торопливо спустилась по лестнице и вышла на бодрящий зимний воздух. Тут бы облегченно вздохнуть – повезло, так повезло! – но происшествие ее почему-то угнетало. Ведь добрый человек, давший ей шанс, по-прежнему верил, что она воровка.

Месяц спустя поймали настоящего преступника. Охрана застала на складе Фиону Клифтон, когда та укладывала в рюкзак пять пар туфель. Судя по всему, ежемесячного денежного содержания от папочки не хватало, чтобы оплачивать растущую кокаиновую зависимость. Ее тут же уволили.

Справедливость восторжествовала, и Кейти получила второе, несколько чопорное извинение от миссис Харпер… и собственноручную записку от Уильяма Мелвилла с приглашением на ужин.

Он не просил держать их rendez-vous[1] в тайне. Однако Кейти ни словом не обмолвилась при других девушках, не желая давать пищу для сплетен. Она погрузилась в работу, вышла из магазина в семь и скоротала оставшийся час в ближайшем кафе.

Конечно, Кейти волновалась. Опыта общения с мужчинами у нее почти не было. Как и настоящего возлюбленного. Другое дело – поклонники. Она привлекала внимание поразительной внешностью: блестящие иссиня-черные волосы, белоснежная кожа и роскошные формы. Дома суровый взгляд отца отпугивал кавалеров напрочь. В Лондоне она чувствовала себя свободнее, однако из-за строгого католического воспитания свидания заканчивались одинаково: Кейти отталкивала жадные руки и угрюмо возвращалась домой. Она заранее решила: если со стороны Уильяма будут какие-то поползновения, сразу отправится домой, даже если в итоге ее уволят. В конце концов, она не такая.

Без пяти восемь она вернулась к магазину. Уильям уже ждал. «Рановато», – отметила она про себя. В синем кашемировом пальто он казался сказочно богатым. Она оглядела свое одеяние: в синтетической блузке с бантом и вельветовой юбке ниже колен она не была для него идеальной спутницей. Замялась, не зная, как к нему обратиться.