Стульев в палате нет, и Мекс, Вал приземляют свои пятые точки на широком подоконнике, Клим садится на табуретку, а Шишка ко мне на кровать, всматриваясь в лицо. Это у него профдеформация.

Ходят слухи, что работа вне работы как-то связана с личным вопросом. Фрост упирается в стенку прямо у входа, стоя особняком.

—Нет, ну ты получше выглядишь, конечно.

Обнадеживающе, но я-то в курсах, что внутри так же плохо.

—Не дождетесь, чтобы плохо выглядел. Тут хоть бы форму не потерять.

—Ты в себя приди сначала, — коротко бросает мне Фрост, самый серьезный из нашей группы. Вообще нас подобрали практически по одному психотипу, и это в разы облегчает работу и нерабочее общение. Даже смурной Ник-Фрост идеально вписывается, потому что наши увлечения схожи, да и принципы по жизни совпадают.

Вот эти ребята — моя группа и моя вторая семья. Здесь каждый стоит один за одного намертво, что бы ни случилось. А с нами случалось разное, и никогда не было такого, чтобы хоть кто-то не вписался. Будь то личное, рабочее или нейтральное.

—Я бы хоть сегодня вышел, не пускают! — смеюсь с трудом, испытывая новую волну боли по телу.

—Да тебя пополам ломает, че тебе выписали? — док переводит взгляд на тумбочку, где у меня наложено макулатуры на все случаи жизни, а потом тянется туда и перебирает бумаги. Завидую, что он может так.

—Шо в рот сунут, то и пью.

—А обезбол? — в ответ на мой никакой ответ, Шишка едва ли не с ужасом на меня поглядывает. Ой, да ну что ты прикопался, а? Я лишние шары глотать не собираюсь.

—Док, ну ты загнул, он тут небось молоденьких медсестер еще шпили-вили, а ты ему обезбол. Тут защиту надо положить, ну чтоб наверняка, да? — Мекс приторно улыбается и подмигивает мне.

Эх, мне бы просто Облачко поцеловать, о шпили-вили я пока не смею просить, но мечтаю, конечно. Представляю. Рисую в воображении ярко-красочно. И сразу сникаю, потому что пока — недоступно. НО ХОЧЕТСЯ!

—Ты смотри как погрустнел, епт. Ну точно уже нашел себе кого-то в коротком халатике на голое тело. Да? Колись давай! Мы хотим подробности, —Вал чуть ли не прыгает на том несчастном подоконнике. Сейчас провалит к чертям, будет ремонтировать!

—Я вот не хочу слышать подробности, — Клим недовольно морщится, кривится и почти плюется.

—Ты там под своим каблуком дышишь и то слава богу! Не мешай нормальным пацанам болтать, — летит ответка от Вала, и я ржу. Личная жизнь Климентьева когда-то была темой для обсуждения номер один, потому что девушку он себе выбрал не самую простую…с папкой генералом. Нервишки нам потрепал всем. Я вот был уверен, что нас вообще упразднят из-за него, но нет…пронесло, потому что дочку генерала не пронесло. Сыну уже год. Весь в папку.

—Рот закрой.

—Ой-ой! Обидели мышку, написали в норку!

Я врубаюсь в разговор и даже отвлекаюсь от своих мыслей насчет Облачка. Все-таки пацаны умеют поднять настрой и боевой дух, но тут дверь распахивается, и в кабинет заходит Кудряшка. В шоке рассматривает пацанов, потом переводит потерянный взгляд на меня.

Пацаны сразу выпрямляются и по струнке встают. При даме сидеть не положено.

Немая пауза.

А затем Вал провозглашает:

—Вау…Чет мне тоже так плохо стало, наверное, надо с тобой полежать в одном отделении, Бодь.

Алый румянец разливается по щечкам Облачка, но теперь не я единственный наблюдатель и кайфушник, тут, бляха, целая палата мужиков. Ммм. Ска.

9. Глава 8

ГЛАВА 8

ЯНА

Когда я, переборов себя как только могу, захожу в палату к Исаеву, мои глаза вываливаются из орбит буквально и фигурально.

Ведь там сразу столько людей…вернее каких-то двухметровых и максимально фигуристых молодых мужчин с ленивыми улыбками на лице и очень цепким взглядами. Они сидят кто где, но прямо сейчас все внимание приковывается ко мне…Ох.