Заснешь тут, как же!

А еще несколько фраз назад он впервые со времен детства обратился к ней «ты», но это уже совсем неважно…

2

- Элгэ…

- Что? – еле слышный шепот. С трудом различаешь даже собственный голос. И едва понимаешь – вслух говоришь или про себя. Наяву или во сне…

Проснуться бы – в Вальданэ! Или хоть в Аравинте…

- Элгэ, поклянись мне… обещай…

Раздавать обещания или - того хуже! – клясться? Сыну врага? Она еще не настолько обезумела. Даже в темной комнате зловещего особняка - где незримо бродит смерть… или что похуже!

Ишь как сказанула! Великий Грациани обязательно бы в пьесу вставил. В очень мрачную трагедию, где в конце все погибают. А последней – главная героиня.

- …пообещай, что убьешь меня - если увидишь, что я… это уже не я!..

Нет, это не Элгэ - это Юстиниан спятил! Сам свихнулся – и ее перепугал. Всё, довольно…

Девушка решительно потянулась за огнивом.

- Пожалуйста… - обреченно прошептал… кузен. Мужем его сейчас назвать язык не поворачивается.

Змеи с ним!

- Юстиниан… - Как же будет уменьшительно? Даже в детстве было – никак. – Тин… Хорошо, не зажгу, успокойся…

Здесь нужна нормальная баба. Любая крестьянка подойдет. А вот Элгэ не умеет выводить из такой тихой истерики - на грани помешательства. Никогда не умела. Характер не тот.

Затащить его в постель… не в том смысле, в каком они там сейчас? Не слишком хочется – ни ему, ни ей.

Да и не факт, что выйдет. Элгэ никогда не доводилось иметь дела с… мороженой рыбой. С Виктором никакие дополнительные ухищрения не требовались.

Меньше надо было хвастаться: «лучшая куртизанка», «южная шлюха»… Вот тебе и «южная» - не говоря уж обо всём остальном.

- Элгэ, поклянись…

Луна скрылась вновь. И стало в разы страшнее!

Лед сковывает кровь. И неудержимой лавиной рвется в рассудок трясинистая волна потусторонней жути...

Холодные руки Юстиниана до боли сжимают плечи. И непередаваемый ужас - в его голосе. Да что творится в этом змеевом доме, в этом гадюшном семействе?!

Утром, при свете дня, исчезают все непонятные ночные страхи. Но утро, наверное, не придет никогда. Как в легенде, где погасло солнце…

Ради Творца – почему нельзя зажечь хоть свечу?! Живой огонь выжигает всю мерзость. В прежние времена (еще лет сто назад) ведьм сжигали на кострах.

Лучше костер, чем бездонная черная трясина!

«Если увидишь, что я… это уже не я…»

Не вдумывайся, дура! Нельзя! Некоторые вещи нельзя запускать в рассудок – потом их оттуда не выкуришь! Думай о чём угодно – ради Творца и всех агнцев и голубей Его! Неважно - веришь или нет. Думай - ради собственной души…

- Тин… весна… - зашептала Элгэ. - Уже весна, слышишь? Утром выйдет солнце… У нас в Илладэне… в Илладии очень много солнца! Там летом растет виноград… а сейчас он зацветает. И маслины – тоже. Ты когда-нибудь видел, как они цветут? Очень красиво… Лучше только гранатовые рощи. А в первый день лета все идут в лес искать Ведьмин Цвет. Кто найдет – сможет загадать желание. Всю ночь горят костры… А люди танцуют и пьют вино… и ваш северный эль. Все пляшут и смеются… Девушки венки плетут… по воде пускают… - илладийка замолкла.

- Говори… - едва слышно прошептал Юстиниан. - Говори еще… Пожалуйста…

Слабо забрезживший рассвет они встретили так и не сомкнув глаз, тесно прильнув друг к другу. И держась за руки, как дети.

А Элгэ – еще и едва не охрипшей.

3

Утро. Час, когда ночные тревоги – хоть легкий страх, хоть леденящий ужас! – кажутся далекими, не слишком страшными и даже почти смешными.

До девяти лет Элгэ не снились кошмары. А все, что пришли потом, сбылись.

Настоящий страх никуда не рассеется с рассветом. А если ушел, то не стоило и бояться. Если ночной кошмар действительно опасен – ты не доживешь до утра. Или… можешь не дожить до следующего.