Тогда они с Сергием дрались насмерть. Прикрывали отход девчонок. Отчаянное бегство.

И ведь прикрыли. Только это и спасло – потом. Но не Сергия.

Анастасия теперь тоже – давно жена и мать. Счастливая или не слишком – кто знает? Больше Инокентий ее не встречал. Помнит ли она еще первую любовь? Погибшего, спасая ее, юношу, чье тело осталось разрубленным в грязи? Вспоминает ли в ночных кошмарах собственный дикий вопль?

Или ее память оказалась не дольше Гизелы – об Иннокентии? Весной тает случайный снег, и высыхает вода. Вместе с осенними слезами.

Нет. Это в Иннокентии говорит обида. Потому что на каторге он гнил семь месяцев вместо всей оставшейся жизни. И этим обязан только Гизеле. Она вытащила всю свою семью, кроме бедной кузины Клариссы. Просто не успела. Но и тут убийцы расплатились так, что содрогнулась даже Мидантия.

И правильно. В этой стране не понимают иначе. Пощадишь врага – в следующий раз придется убить десяток. Слабость здесь не прощают. Как и доброту. Бедный Константин – «однодневный цветок» - тому пример.

Кто знает, не сделала ли б то же самое, что и Гизела, Анастасия – если бы еще осталось, для кого стараться?

Похожа ли на Гизелу юная императрица? И да, и нет. Подруга прежних лет Иннокентия сохранила и прежний кодекс чести. Их общий. А вот у воспитанной в императорском дворце Юлианы он… странный. Исключительно свой. И как раз Иннокентию незнакомый. Не он ведь вырос с нею бок о бок.

3. Глава третья

Глава третья.

Эвитан, Лютена.

Начало Месяца Заката Осени.

1

Жюли хочется обнять, расцеловать, благодарить без конца и прикончить на месте – одновременно.

Потому что в змеиной Лютене Мирабелле опаснее, чем где-нибудь… но еще хуже в диких лесах, полных озверевшей солдатни и жадных мародеров. Потому что отчаянный виконт Мишель Витэ успел всех вывезти до появления преданного новой власти графа Веги-старшего. Всех, кого Мишелю поручил лучший друг Игнасио Вега. В том числе, дядю Ива с семьей. А вот Жюли идти теперь некуда, и они с Мирабеллой решили…

- Вы решили с маленькой девочкой ее лет? – первым не выдержал Роджер Ревинтер.

Не пригласить его Эйда не могла. Не у себя дома. И лучше уж младшего Ревинтера, чем старшего.

- Мирабелла – умница, - устало усмехнулась Жюли. Вымоталась она здорово. Даже глаза запали. А уж малышка… - Она точно знала, где мама. И требовала идти именно туда. А спорить с ней очень нелегко – в этом вы еще убедитесь, сударь. Лучше бы, конечно, нам к честным церковникам, но туда попробуй проберись…

К церковникам? Опять - к ним?! В стылую келью?! К сонной настойке и вечной Бездне для и без того настрадавшейся дочки?!

Эйда крепче обняла малышку, поднося ей новую чашку теплого молока. Ест Мирабелла жадно, будто отберут. Бедная…

- Как… он? – едва не пропустила Эйда неуверенный вопрос Жюли.

- Игнасио Вега в Ауэнте, - понял Роджер Ревинтер. - О его казни ничего не слышно.

Девушка будто обрадовалась и поникла разом:

- Я… надеялась, он сбежал.

- Ты спасла мою дочь! – Эйда наконец определилась с намерениями. И крепко обняла найденную подругу. Вместе с Мирабеллой. Обеих сразу. – А я позабочусь о тебе, обещаю.

- Я тоже обещаю, - со своей стороны поддержал муженек.

- А сейчас тебе нужно как следует поесть, помыться и долго спать. Ты заслужила. Сударь, здесь ведь найдется комната для моей подруги?

- Конечно. Эйда, - так несмело Ревинтер еще не говорил, - можно мне подержать дочь? Совсем недолго? Я осторожно…

Мирабелла резко повернулась к нему. Зеленоглазый сорванец. Вылитая Ири в этом возрасте… нет, в более старшем. Эйда легко привыкла, что малышка выглядит взрослее своих лет, а вот остальные?