– Откуда ты знаешь?

Петир обернулся с загадочной улыбкой и перевел тему, смутив меня вопросом:

– Когда он назначил следующее свидание?

– Через месяц. После какого-то праздника у псиоников.

– А до этого ты, как канцелярская мышь, просидишь в архивах?

Мы шли вдоль плотно примыкающих друг к другу домиков Зальцестера навстречу людскому потоку. На центральных улицах не было оград, а над дверями то и дело встречались красноречивые вывески. Когда Петир остановился под вывеской с облупившимся красным петухом и толкнул дверь, меня обволок приятный пряный аромат.

Посетителей было немного: для обеда еще слишком рано. Но мы-то не ели сегодня, и аппетитные запахи ворочали голодные внутренности, заставляя быстрее найти место.

– Маркус был бы счастлив от такой перспективы, – пробубнила я, усаживаясь на отполированную множеством посетителей лавочку.

– Ты абсолютно не понимаешь своего счастья! Взять хотя бы Императора, которого ты по-свойски называешь по имени, обнимая на виду у тысячи с лишним гильдийцев. Сколько раз вы встречались? А теперь подумай, под каким предлогом я или Маркус можем обратиться к нему. Хотя бы просто назначить встречу.

– Мне бы никогда и не понадобилось с ним встречаться, если бы не это задание.

– Дайан. Ты не с той стороны смотришь на вопрос. Для тебя открылись двери, которые для любого из твоих сокурсников останутся закрыты навсегда или на очень долгое время.

– Я не просила.

– Я знаю… Но не воспользоваться этим было бы глупо.

Нам принесли обед: запеченные с овощами кусочки курицы и зелень. Пожелав мне приятного аппетита, Петир принялся за еду. Я же размышляла над его замечанием и в душе поднималась тревога. Не из-за свалившихся ли на меня возможностей мы ушли со вчерашнего вечера вдвоем?

– Я могу что-то для тебя сделать? В связи с этим…

Петир перестал жевать, остановив на мне пронзительный взгляд своих светло-голубых, словно зимнее небо, глаз. Потом откинулся на спинку стула и бросил вилку. Я наблюдала, как кривятся его губы, как на скулах вспыхивают красные полосы. Не нужно было особых усилий, чтобы вывести его из себя. В школе я нередко наблюдала это выражение праведного негодования, следовавшего за оскорблением. Но уже через несколько секунд Петир опустил взгляд и закивал:

– Ты могла так подумать, – согласился он тихо и голос практически потонул в ворвавшемся с улицы сквозь открывшуюся дверь шуме. – Больше не будем об этом. Ешь.

Но разглядывая ладони под столом, я думала о своем. Что, если я права? Если он обратил на меня внимание лишь благодаря маленькой дверки, что мне открылась? Пусть так. Если я смогу удержать его этим, пусть!

Пусть… Лишь бы ты смотрел на меня так, как этой ночью. Улыбался, обнимал, был моим.

– Хочешь маленькую экскурсию по Зальцестеру? – спросил он вскоре.

Я поспешно кивнула. Заполненный, словно муравейник, Зальцестер был магически притягателен. Все гильдии имели здесь резиденции. Культурная жизнь всех Объединенных земель концентрировалась именно здесь, а уже после столицы растекалась к окраинам.

Весь день, вечер и ночь мы провели вместе. Наутро я проснулась одна, когда солнце уже стояло высоко в небе. Одевшись, нашла иллюзор. Взлохмаченная и помятая после сна мама спрашивала, где я. Петира она знала по школе, и поголовная влюбленность в него девчонок тоже для нее не была секретом. Известие о том, где я провела последние две ночи, вызвало у нее беспокойную улыбку. Мама, действительно, кое-что знала об этом парне. В основном из моих рассказов – не всегда лестных, но всегда красочных и эмоциональных.

Выведав у мамы, где находится архив гильдии историков, я засобиралась домой. Хорошо, когда мама все знает: экономит уйму времени. На цинн, конечно, денег у меня нет, а на дирижабле от Турхема до Эземстера полет займет три дня пути. Целых три дня чтобы записать, наконец, все увиденное и услышанное у Воронки.