Секундное колебание и совсем тихо:

— Да.

Настолько тихо, что голос тонет в биении крови в висках.

— Это… из истории… — пробиваются в сознание наместницы обрывки фраз, — истории времён Святой войны. Риван была человеком, пыталась обуздать первобытные инстинкты вампиров. Церковь посчитала её одной из неумерших, потому что она вводила себе кровь вампиров, пытаясь понять ход их мысли. Риван была сожжена. Как и многие другие.

— Габриэль, — Эран чувствует, что её собственный голос срывается на хрип, но пленник молчит. Молчит, хотя Эран видит по взгляду, что ему есть что сказать.

— Отвечать! — рывок, и пленник уже лежит на животе, а руки его заломлены за спину. Эран рвёт руки сильнее, но бестолку.

Эран протянула руку, и ремень, брошенный на полу у кресла, подполз к ней будто змея. Крепко, стараясь причинить боль, стянула руки пленника за спиной.

Затем снова взялась за нож, подождала, пока лезвие раскалится в её руках, и провела длинную линию вдоль позвоночника.

Сильное тело в её руках колыхнулось дрожью. Сладкой.

Ещё один порез и тихий выдох.

— Ты хотел мне служить, — Эран улыбнулась самой себе.

— Да.

— Тогда как ты смеешь мне лгать?

— Я…

Раскалённое лезвие скользнуло вбок. Выдох.

— … я не лгал. Прости.

— Простить за что?

Лезвие опустилось вниз, и ягодицы инстинктивно сжались — трогательно и нежно, в предчувствии боли.

— Прости…

Один за другим порезы расцветают алым, завораживая и притягивая.

Эран склонилась к рассечённой спине, поймала губами капельку крови и проглотила. Сегодня она стала вкуснее. Возможно, дело в боли?

— Пожалуйста…

— Пожалуйста, что?

— Ещё…

Эран отложила нож в сторону. Провела руками по широкой спине пленника, безжалостно задевая края ран, но тот лишь выдохнул и подался навстречу.

Не удержавшись, коснулась языком ещё одного пореза, слизывая кровь и зализывая. Склонилась к затылку пленника и отвела волосы в сторону.

— Я могу быть и доброй, — прошептала она и едва заметно впилась клыками в мочку уха, вырывая почти что стон, — если ты будешь служить мне хорошо. Если ты будешь говорить мне то, что я хочу.

— Не могу, — пленник едва заметно покачал головой, даже не пытаясь её повернуть.

— Не можешь, — Эран приподнялась. В руке её блеснул крупный осколок льда.

Коснувшись кончиком ледышки шеи пленника, Эран провела им далеко вниз, очерчивая края ран.

Пленник тяжело дышал. Спина его мерно вздымалась под прикосновениями.

Кусок льда скользнул вниз, коснулся напряжённых ягодиц.

Рука Эран мягко развела их в стороны. Розовое колечко манило. Эран почти не сомневалась, что до неё там не был никто. Хотелось огладить тугие складочки и приласкать это сильное тело изнутри.

Крик разорвал воздух спальни, когда Эран вонзила в неподготовленное тело осколок льда.

Топот ног послышался за дверью, и Эран торопливо отшвырнула пленника прочь, напоследок наградив едва коснувшееся пола тело волной ледяного воздуха.

— Наместница? — капитан стражи показался в дверях.

— Всё хорошо.

Поклон и стражник исчез.

Эран покосилась на замершую в полёте фигуру — одна нога пленника стояла на полу, другая оказалась отведена далеко назад. Руки натянули ремень в попытке освободиться.

Поразмыслив, Эран махнула рукой, и фигура повернулась на сто восемьдесят градусов.

— Заклятье долгое, — сказала наместница, с интересом разглядывая искажённое внезапным испугом лицо, — ты успеешь подумать о том, почему нельзя лгать госпоже. Раб.

Она опустилась на постель, отвернулась к другой стене и неожиданно быстро уснула.

6. ГЛАВА 5. Браслет

Работа не клеилась. Взгляд то и дело падал на заледеневшую фигуру в другом конце комнаты.

Эран никогда не пробовала накладывать это заклятье так надолго. Просто воспоминания о вчерашнем бое навели её на отличную мысль, а теперь она раз за разом задавалась вопросом — не повредит ли такая пытка рабу? Ещё интереснее было, что чувствует «подопытный». В сознании он, или нет? Всё ли его тело заморожено, или лёд ощущается лишь снаружи?