Чтоб видеть выстрел прошлого – во тьму.

Он близок для картины – из других,

Он пошлый день, как праздник – добавляет

В сюжет оскомины и там ему – враги

Не видят сущность прошлой – каторги.

Не стоит из пустого – вокруг,

Образованный рядом, как снег,

Идеальностью скованный – друг,

В понимании общих идей.

Только свет в преисподней – его,

Как затравленный космос – играет,

В этом зареве мысли, что он

Идеальностью счастья – не тает.

Этим форма – по веку твоя

Образована – к счастью едина,

Эта личность, что в жажде – больна

Не сникает под звуки – любви.

Только, падая к звёздам – твоя

Фамильярность – из падали знает,

Что за другом – не мыслит и тает

В запустении – воля из прав.

Где не высмеял – только обиду,

Ты просил – образованный свет

В идеальности – видеть ту миру

Покорённую форму, как цвет.

Не снимает ей – тонкое пламя

Свой затерянный космос – в уме,

Только слов продолжение – мне

К обязательству в мысли – играет.

Этим ты образуешь – свой день,

Век обиды и тонкие грани,

За которыми стынут, под нами

Стены имени – в прошлом граните.

Эти воли забытые формы – друзья,

Что ответ к безначальному свету

В сероглазой критичности – видеть нельзя

И опять по – другому им – думать.

Не считая их вехами прозы – идя,

Не смотря на привычки – лихие,

Им ты выучил после – одну за себя

Идеальность, чтоб знали другие.

Несуществующие дни – хотят к уму

Препроводить от точности – свой ад,

Несуществующему телу для обид

И потому на нас не смотрят, а стоят,

Чтоб выжидать – от мозга целые миры,

Чтоб было в общество – нетленно уходить,

Пока твой образ – претворения любви

Ещё не заморозил – свет внутри.

Как ясно плакать – в тающий рассвет,

Им ублажая выжить – не для всех,

Как точно современностью – манит

Культура музыки – по будущему слову.

Ты осуждаешь – эти рамки бытия,

Ты сам заправил светом – эти дни,

Но точно – в замороженной игре

Не знаешь, что к тому – они одни.

По мозгу прикасаются – в благах

Такие близкие культуры – облака,

А ты над чёрной вереницей – этих лет

Уже не знаешь – числами ли ходит

Один и тот же – элегантности портрет,

В одной системе – сложенной беды,

Но этот мозг – заставил думать о себе

И точно шагом поздним – говорить.

Натужен ад, что был тебе умом,

Он заморожен в толще – близ людей

И только звёзды смотрят – по углам,

Где ищешь их, посыльным небу – тень.

Над – близким звоном чистоты

Проходит частым – свет огня,

Он жёлтой каторгой – маня

Испугом верит, вдаль меня

И словно душ – прямой отход,

Он соловеет – в час от дня,

Он – пустозвонно смотрит для

Искусства близости – иметь.

Но жить для света – от огня,

Для близкой личности – о день,

Для той, чтоб хоронить меня

По придорожной воле – лет,

И этим видеть сон любви,

Искать культуру – в смелых днях,

Где не просил ты – эту жизнь

Для смерти – потчевать с огня.

Где уходили вдаль – черты

Позора вечности – близ муки,

Им ты оставил солнца край

И только, встретив близко тьму —

Ты говоришь опять – уму,

Что он – осоловел от памяти

Иметь – под безысходной волей,

Страдать – в имении любви.

То что критичность – стала им,

Такой же – жёлтой аллегорией,

Такой нетленной – от любви

И только вечности – под прах

Ты дух имеешь – от тоски,

Ты ждёшь им поле – обаяния,

Где вечный возраст – тело им

Пути – для безразличий таяния.

Над сочетанием той мысли – миновала

Отчётливо упругая, как жизнь

Культура эпитафии – за нами,

Над тем, из-за угла – ей подходить,

Однако, стало трудно – и постыло,

Что социальный смертью – уголок

Уже не может измерять – труды

Над прошлым одиночества и торга.

Ты пишешь синкретичные поля

И их оттуда ворожишь – внутри,

Ты помнишь идеалами – не зря,