Протащить-то протащил, а вот дальше мне стало по-настоящему стыдно. Один только взгляд на эту обнажённую красоту посреди моей умызганной до последней степени халупы заставил залиться багровым румянцем от темечка на голове до ногтей на пальцах ног.

– Так и будем стоять или согреем девушку? – вклинилась в мою стыдобу Мара.

– Душ! Тебе нужно в душ, – твёрдо решил я.

Ванная комната не отличалась от всей квартиры. В ней властвовала все та же убогая ушарпаность. Но, похоже, Мару это нисколько не смущало. Или она делала вид, что не смущало. Как не смущала и абсолютная нагота в присутствии меня. Ни одной просьбы отвернуться, выйти и прочее, прочее. Поняв, как пользоваться душем, она быстренько заскочила под обжигающие струи и стала нежиться под ними, согревая своё тело.

Своё прекрасное тело.

Своё роскошное тело.

Своё желанное…

Так, стоп. Почему всё то, что связанно с тем миром, для меня роскошное и желанное? Почему при виде каждой новой особи того мира я сразу получаю сексуальный нокаут? Ведь это всего лишь Мара, маленький пушистый комок.

Я быстро зажмурил глаза, чтобы представить себе прежнюю принцессу варов.

Тонкие изгибы нового Мариного тела не желали округляться, а выдающиеся прелести не прятались в пух и шерсть. Её новый образ стойко отпечатался в моём сознании.

Я открыл глаза, чтобы сравнить отпечаток с оригиналом.

Снова закрыл.

Опять открыл.

Закрыл.

Открыл.

Расхождений не было.

– Хватит лупать глазами, вкусненький, дай девушке то, что сотрёт с неё воду.

– Да, сейчас, конечно. – Я с трудом оторвал взгляд от Мары и попытался вспомнить, а есть ли у меня хоть одно более-менее приличное полотенце.

Приличное, ну относительно, полотенце каким-то чудом затерялось в недрах моего кособокого шкафа, не пропитого только по той причине, что он был на хрен никому не нужен. Как и стол, носивший это гордое имя во времена СССР. И разнокалиберные стулья и табуретки. В общем, вся меблировка квартиры была недостойна даже того, чтобы отправиться на помойку. Помойка бы как минимум оскорбилась.

– Да, вкусненький, не богато, – констатировала Мара, завёрнутая в полотенце. Видно было, что делать она этого не умела, но полотенце каким-то чудом держалось на её прелестях.

– Извини, – только и смог я выдавить из себя.

– Да ладно, – отмахнулась Мара. – Я всё это уже видела.

– Где? – не понял я.

– В твоей голове. Когда искала Хлою. Ты что, забыл?

– А ведь и точно – забыл, – произнёс я. – А вообще, ты чего за мной попёрлась?

– Если я скажу, что случайно поучилось, ты поверишь? – серьёзно спросила принцесса варов.

– Нет, – честно признался я.

– Жаль, – огорчилась Мара, – потому что это правда.

– Это не может быть правдой, – начал раздражаться я. – Если бы там просто прошагать за мной, то я бы поверил. Но сделать двадцать шагов сначала с открытыми глазами, потом двадцать шагов с закрытыми глазами. А главное, представить, куда идёшь… прости, но я не верю в такие случайности.

– Она говорит правду.

– Твою мать, Ит! – Голос моего лесного духа снова заставил меня подпрыгнуть от неожиданности. – Ещё раз так сделаешь, и я потрачу все свои силы и время, но найду способ убить тебя.

– Перестань тиранить мальчонку, – вступилась за Ита Мара.

– У вас там что, других слов по поводу него нет? Кто его тиранит? Это он меня до инфаркта скоро доведёт.

На мои стенания Мара ничего не ответила, и в комнате повисла неловкая тишина.

– Так как всё-таки она сюда попала? – не выдержав молчания, обратился я к Иту.

– Ты говорил вслух, а она за тобой повторяла, – ответил Ит.

– Что повторяла? – затупил я.

– Двадцать шагов с открытыми глазами, потом закрыть, и двадцать шагов с закрытыми глазами. Главное, не открывать и не подглядывать, – вместо Ита ответила Мара.