Джо отступил. Лицо у него горело.

– Ну, у тебя секунд тридцать, чтобы решить, как поступишь. Будешь держаться за свои моральные принципы – дело твое.

– Или?

– Или ты работаешь на меня.

– Да пошел ты.

Джо ухмыльнулся.

– Хочешь притвориться, что ты лучше меня? Сынок, я знаю, что произошло в Ди-Си.

Это был удар. Почти такой же, как и тот, кастетом.

И с чего это я решил, что на новом месте смогу начать с чистого листа? Что смогу просто сбросить прошлое, как старое пальто с плеч? Морриконе сказал, чтобы я не думал об этом месте как о наказании, и, возможно, он был прав. Возможно, Джо тоже был прав, и произошедшее здесь было правосудием. Для Фостера. Для меня.

Шаги снаружи, громкие голоса. Зовут нас по имени.

– Мы на месте, ребята! – крикнул Джо, убирая «Глок» в кобуру, но не сводя с меня глаз. – Позвоните криминалистам, мы нашли труп!

Вот так оно и покатилось.

Я допил свой «Джонни Уокер» и поискал глазами Мэри. Она наблюдала за мной с другого конца зала. Стояла за барной стойкой, как в нашу первую встречу. Мне даже стало интересно, почему она не стоит прямо, а всегда на что-нибудь опирается бедром и скрещивает на груди руки. Даже со своего места я видел, как блестят в тусклом свете ее изумрудные глаза.

Я снова поднял стакан, попробовал покрутить его и едва не уронил. Начал вытаскивать из карманов наличные, скомканные купюры и мелочь, – на случай, если ее потребуется убедить.

Она подошла и поставила на стойку две банки. Села на табурет рядом со мной. Я смотрел на нее, прищурив один глаз, чтобы было лучше видно, и когда она открыла свою газировку, та потекла ей по пальцам, темная и пенистая.

Мэри стукнула своей банкой о мою.

– Будем.

Мы немного поболтали – не могу точно сказать, как долго.

– Позволь спросить у тебя кое-что, – сказал я.

– Валяй.

– Что это вообще за местечко?

– Ну, не то чтобы элитный коктейль-бар…

– Я не про это. Я про Купер.

– Знаю. – Она улыбнулась, потеребила «язычок» банки. – Ты чувствуешь, да?

– Чувствую что?

– Какое это место на самом деле.

Я попытался сесть прямо, и комната покачнулась. Отхлебнул пепси и едва не подавился шипучкой.

– Ты потерялся, – сказала Мэри. В тусклом свете ее глаза были почти черные, с расширившимися, затягивающими зрачками. Как солнечное затмение. Как луна с изумрудным ободком. – Но это нормально. Все такие, когда только сюда попадают.

– Знаешь по опыту?

Она выдохнула уголком рта.

– Шутишь? Господи, да я была совершенной развалиной. Но жить-то надо, понимаешь? Ты приспосабливаешься. Куперу наплевать, что случилось у тебя в жизни до того, как ты сюда попал. Он сожрет тебя и выплюнет, если ты ему позволишь. – Она наклонилась ближе, и запах духов стал еще ощутимее. – Так что держись и не уступай.

– Тебя послушать, так это не город, а что-то… – Я не мог подобрать подходящее слово.

– Проклятое, да? – Мэри прищурилась.

Я моргнул.

– Вот как?

Она рассмеялась.

– Это всего лишь город, Томас. Отвратительное захолустье, давно отставшее от всего остального мира. Люди, которые попадают сюда, они… они не просто так сюда попадают, понимаешь? Просто поначалу могут этого не замечать.

Я удивленно поднял брови. Сделал еще глоток. Вид у меня, наверно, был забавный, потому что Мэри вдруг рассмеялась и заправила розовую прядь за ухо. Смех у нее не был неприятным. Да я никогда так о Мэри и не думал. Вообще-то даже наоборот. От нее исходило ощущение безопасности. Иногда она тянула ко мне руку, словно желая прикоснуться, ободрить, но в последний момент останавливалась, чтобы не зайти слишком далеко. Мне нравилось, что она всегда сохраняет хладнокровие, даже когда вокруг бушуют страсти и все заряжены до такой степени, что, кажется, вот-вот взорвутся.