Действительно, Малуша вздрагивала, услышав характерный рев двигателя. Была готова к встрече, но всякий раз замирала в восхищении. Мирон приезжал за артефактами почти каждый день, но она всё никак не могла привыкнуть к гармонии, которая складывалась из черт его лица, из правильно подобранной под крылья одежды, из точных движений ловкого тела. Малуша воспринимала Мирона не как человека, а как силу нечеловеческую, с которой следует быть настороже. Хотя Веня утверждал, что Птахи тоже люди: «Гусеница и бабочка имеют одинаковую ДНК и в точности являются одним организмом. Просто они реагируют на разные частоты».

Крылья у Мирона были устрашающие, но не уродовали его. То ли он к ним подстроил свою харизму, то ли они подчеркнули его натуру. Один раз Малуша спросила тихонько, чтобы начальник не услышал:

– Почему вы, Птахи, держите свои крылья невидимыми? Ведь они такие потрясающие!

Мирон наклонился к ней и тоже прошептал:

– Они пачкаются быстро. Мокнут под дождем.

Сам Мирон забавлялся этими двумя, что одинаково напрягались в его присутствии. Понятно, отчего трепетала курносая девчонка – она ведь обманывала начальника прямо у того на глазах. Отчего его пилил взглядом хозяин лавки, Мирон догадался не сразу. Списал сначала на ревнивое отношение. Потом понял, что парень, хоть и делал вид, что стучит по клавиатуре, на самом деле сжат пружиной, чтобы в нужный момент защитить Малушу. Лицемер. Пригласил чувствительную душу в рассадник потустороннего, в лес на окраине кладбища, а теперь смотрит волком на каждого входящего.

Малуша более всего не любила минуту, когда, обменявшись с ней артефактами, Мирон проходил мимо Тимофея. К тому времени ситуация в киоске собиралась тучей, требуя грозовой разрядки. Ей казалось, что вот-вот Птах пнет ботинком по столу начальника так, что тот перевернется вместе с ноутбуком. Или Сударь подставит подножку Мирону, и тот шлемованной головой разобьет стекло входной двери. Стоило курьеру благополучно выехать на трассу, Малуша в изнеможении присаживалась на стул и тихо радовалась, что сечи не случилось.

Ещё Малуша заметила, что в присутствии Мирона призраков как сквозняком сметало с поляны. Всех, кроме Болтуна. Того очень тревожил каждый визит Птаха. Болтун кружил вокруг него, метался, пытаясь привлечь к себе внимание. Один раз даже сел сзади на мотоцикл и уехал вместе с Мироном. С ним же вернулся на следующий день в плачевном состоянии. Положил голову на самодельный столик, сотрясаясь в рыданиях и захлебываясь нематериальными слезами. Малуша сострадала Болтуну, но всё равно не могла сообразить, что тревожит неугомонную душу.

В такие моменты Малуша жалела, что бабуля не передала ей свои знания.

Варвара работала в роддоме медсестрой. После одной из рабочих смен она пришла домой совершенно другим человеком. Перестала общаться с родными, рассорилась с Миной, переехала в двухэтажное общежитие на окраине города и стала заботиться о чужой семье.

Объявилась Варвара только спустя четырнадцать лет с больной девочкой на руках. Привезла её квёлую, почти бездыханную в деревню. Там у семьи была изба, где сестры проводили все летние каникулы. Они наблюдали (младшая с удивлением, а старшая на посёрдках), как в огромной русской печи «перепекали» их сверстницу. Как та оживала с каждым часом, проведенном в теплом чреве, как перестала восковеть, и как на её румянец и Варвара начала улыбаться.

И такая жгучая зависть поднялась в Малуше, что чуть не затопила её до краев. Призраки приходили к ней с младенчества, и им не было дела до её незрелости и наивности. Тут бы очень Малуше пригодилась Варвара, да только пестовала она чужого ребенка. Точнее не она. Много позже сестры узнали, что тело Варвары в тот злополучный день, когда открылся портал, заняла Ведунья из Одали. В роддом на смену вошла их бабка, а вышла из него опекунша самой слабой Птахи.