Старшая дочь для Матрены была
Все сорок лет утешенье живое:
В семнадцать годочков ее родила.
Первенец. Выжила. Пусть хоронила
Деток потом одного за другим,
Варя от скорби кромешной хранила.
Хороший ее человек полюбил.
Она и сама была девкой награда:
Живая, красивая. В синих глазах
Читалось, что жить ей большая отрада,
Что жить она любит. Кто видел в слезах?
Никто не упомнит! Ее заприметил
Ветеринар: был еще молодой,
А столько уж доброго сделал на свете,
Сколько за век не сумел бы иной.
К Варе посватался. В доме гордились
Дочкой. И свадьба широкой была,
И с Павлом-то к пользе своей породнились:
Задаром скотину им лечит – родня.
Живут хорошо. Ох и балует Варю!
Нарядною ходит. В каких уж летах,
А будто бы баба еще молодая!
К ней возраст не льнет. Те ж смешинки в глазах.
Та ж радость упрямая. С Варенькой жили
Родители нынче в соседях. «Они
Были правы, когда не венчаться решили… –
И Варя вздохнула. – Ждут трудные дни.
Петр…» – «За красных он был!» – Рассказала
Всё дочери мать. – «Все равно воевал
У белых: для пули и дня ведь немало,
А месяц серьезно Петра замарал.
Да и не врет ли?» – «Что, Варя, болтаешь?!
Он в бедности рос! Стал бы вдруг рисковать
За старый порядок собою? Считаешь,
Что Грушу другому должна бы отдать?
Другие не сватали!» – «Я не сказала,
Что я против свадьбы иль против Петра,
Но… я б своей дочерью не рисковала,
О чем говорила вам». – «Слышать стара, –
Матрена недобро в ответ усмехнулась.
Ввспыхнула: – Нету безгрешных солдат!
На всех кровь! Их мало в округу вернулось.
Здесь, Варя, всякий жених нарасхват.
Даже калека! А Петр здоровый,
При лошади! Варя, пошла б за него
Любая!» – «А риск?» – «Ну, уж легче быть вдо́вой,
Чем старой девой! Теперь дев полно!
Да и не тронут Петра – он боится
Зря. Оправдался он службой своей
У красных. Везучая Груша!» – «Жениться
Из Гриши ровесников мог кто на ней.
Вот было б счастье!» – «Сватов не видала
От тех. Недотепы глазели. Моя
Дочь – не картина! Посватай сначала,
Потом уж любуйся. Ох, злили меня!
Нет, нерешительных я с моей Грушей
Не потерпела б! Вот Петр – другой.
За семью постоит. Он и сватал как нужно!
Верь, Варя, тем, кто испытан войной.
Война не щадит зря». – «Вы правы, я знаю.
Я это, мама, к тому говорю,
Что…власти советской не доверяю.
Павел на днях заезжал тут к Петру.
Корову лечил и узнал (по секрету
Ему рассказала то тетка Петра),
Что вызывали Петра в районцентр;
Тетке об этом сказала сестра». –
«И что же?..» – «Да был и назад обернулся». –
«Про это не знала». – «Молчун новый зять
Ваш больно! Вот Павел…» – «Так если вернулся,
Беды, значит, нет! Как их с Павлом равнять?
Твой Павел под пулями был?» – «Вы же, мама,
Знаете, что не по ле́там ему». –
Варя на «вы» мать всегда называла,
Как принято было еще в старину.
За нею Антон, Гриша, Груша и Маша
Уже говорили родителям «ты».
На новый манер. Обращенье ко старшим
В селе было волею каждой семьи.
Нередко в двух семьях, живущих в соседстве,
Обращались по–разному, да и в одной
Различья случались. Дочь старшая с детства
Привыкла к старинной манере такой.
Матрена не правила Варю – уж поздно.
Обращенье на «ты» почитала она;
Полезней – смягчало оно образ грозной
Матери и добавляло тепла.
Ну Бог с тем! «Мой Павел под пули? Нет, мама!
Он слишком ученый для грязной войны». –
«А кто был в окопах все неучи прямо?..»
Павел не мог быть на свадьбе, увы.
Уехал по вызову – так часто было.
Стучались и ночью. Работу свою
Любил, а людей еще больше любил он.
С целой округи тянулись к нему.
«Господь никому не велел быть убивцем, –
Сказала Матрена. – Любая война
Богопротивна. На то ли родится
В мир человек, чтобы пуля взяла?
Всякая мать на войну провожает
Сына со страхом, уж сердце ее