– Ты прям светишься! – замечала с улыбкой Бринхилд.

Да, она светилась. Красная, мокрая, совершенно измотанная. Она светилась.

– Хэльвард, меч – это тебе не палка, перестань тыкать им в меня! Рубящие удары, понимаешь, рубящие! – кричал в ярости Йорген на своего восьмилетнего сына.

Они стояли на поле недалеко от деревни, сражаясь деревянными мечами. Солнце садилось, гладя истоптанную пожелтевшую траву последними золотистыми лучами. Йорген недавно вернулся из похода и теперь тратил все силы на обучение сына. Хэльвард умел держать меч и щит, но отец требовал от него чего-то очень странного и непонятного, а когда сын делал что-то не так – злился.

Бринхилд, тайком пробравшаяся за ними, пряталась в тени, за домом. Она жадно ловила каждое слово отца, каждое его движение. Ей очень хотелось попробовать взять в руки оружие, но она не решалась выйти и попросить. Мама говорит, что не женское это дело. Но ведь Сигрид участвует в походах наравне с мужчинами. Почему же Бринхилд нельзя?

– Нет, Хэльвард, ты опять все делаешь не так!

Йорген схватился за голову и швырнул в сторону деревяшку. Хэльвард в испуге отскочил. Увидев страх сына, Йорген опомнился. Он подозвал к себе мальчика и обнял.

– Ничего, сынок, – сказал Йорген, – и ты станешь воином, самым лучшим. Тебя станут бояться все соседи, а друзья и родные будут уважать тебя.

Бринхилд очень любила брата и желала ему только хорошего, но часто завидовала ему. Завидовала, что его не заставляли шить и подметать; завидовала, что отец и другие воины учат его сражаться; завидовала, что все говорят ему, что он станет воином. Бринхилд жалела, что родилась девочкой. Ей не нравились сложные прически, длинные юбки. Она не умела шить и готовить, не умела даже вымести пол, не разбив ничего. Мама говорила, что это придет, но Бринхилд так не думала. Она с упоением слушала рассказы Сумарлитра о богах и героях, истории воинов о великих битвах. Как было бы здорово кинуть настоящее копье! Или поймать стрелу… Бринхилд сама не заметила, как вышла из леса. Отец увидел ее. Девочка, испуганная, словно кролик, стояла, втянув голову в плечи и опустив глаза, и чувствовала, как краснеют уши.

– Я, я… – она старалась придумать подходящее оправдание, но, как назло, мысли не лезли в голову.

Но Йорген почему-то не стал ее отчитывать. Он подошел к дочери и положил руку ей на плечо.

– Возьми, – он вложил в ее руку меч, – попробуй и ты.

У Бринхилд перехватило дыхание. Отец вручил ей оружие. Пусть и ненастоящее, это неважно. Она не разочарует отца. Йорген взял ее за руку и показал, как держать меч.

– Ну а теперь победи меня, – он улыбнулся в колючую бороду.

Бринхилд глубоко вздохнула и с криком бросилась в бой.

Она не разочаровала отца ни в этот раз, ни в какой другой. С распущенными по плечам волосами она сражалась в числе первых среди самых отважных воинов. Все восхищались ее непревзойденными подвигами, так как развивавшиеся за спиной волосы выдавали, что она женщина.

Наступало лето. Трава уже вовсю зеленела, на деревьях появлялись молодые листки. Пели какие-то северные птицы, небо раскинулось над головой просторно и высоко, выше самых высоких гор, видимых отсюда. Море становилось голубым, словно небо над ним. Солнце ласкало кожу, свежий ветер хлестал по щекам.

И грозные воины превратились в работящих земледельцев. Вендела чуть было не упала, когда первый раз увидела рядом с деревней поля, уходящие за горизонт. Они принадлежали сразу всем, поэтому от каждой семьи требовались работники. Все мужчины, переодевшись в рубахи, чем-то напоминавшие Венделе одежду в русской деревне, вспахивали землю. Йорген и Хэльвард уходили с рассветом и возвращались лишь к закату. Женщины должны были сеять и заниматься скотом. Фрейя отправила Бринхилд в поля, а Венделу к животным. Сама же хозяйка взяла на себя всю работу по дому. Но в то время начинался сезон трав, и Фрейя иногда целыми днями пропадала в лесу, собирая целебные растения. И поскольку от Бринхилд в домашних делах было немного пользы, Венделе все приходилось делать самой. Работа в хлеву тоже не была легкой: нужно было кормить всех животных, доить коров, мыть и расчесывать малышей, да и взрослых тоже. Впрочем, это не занимало столько времени, сколько пашня, поэтому Вендела успевала помогать Фрейе. Несмотря на то что сильно уставала, она была рада быть полезной, тем более вместе с ней работали Отталиа и Кэрита. Вендела привязалась к обеим, хотя у них не было ровно ничего общего: Отталиа была спокойной и уравновешенной, а вот Кэрита меняла эмоции как перчатки; Отталиа часто часами не говорила ни слова, а Кэрита говорила, как дышала; Отталиа смеялась редко и тихо, а громкий смех Кэриты слышался постоянно. Но обе они стали Венделе родными. И она благодарила судьбу за встречу с ними.