– Ася? Ау? – Юлька уже кричала в трубку.

Оказывается, сестра еще что-то на том конце говорила. Девушка попыталась вникнуть.

– Повтори, пожалуйста, что ты сказала?

– А вдруг это был его план попасть в квартиру?! Ты головой вообще думаешь, когда приводишь домой подозрительного чувака, до этого тебя преследующего?

– Не выдумывай. И вообще мне пора.

– Только попробуй повесить трубку, я…

Но Ася отключилась. Она не любила звонить сестре, предпочитая переписку, потому что знала, если Юля начнет говорить, то ее потом никак не остановишь. Не зря старшая Висовская пошла в продажи, своих клиентов она заговаривала как цыганка на вокзале, те даже опомниться не успевали, как их рука ставила подпись на договорах. А Ася по роду своей деятельности порой так уставала от общения с людьми, что потом выслушивать тирады от сестры морально не вывозила.

– Я умылся, – донесся крик из ванной, – какое полотенце могу взять?

– Желтое, – ответила Ася, смутившись, – с Сейлор Мун. И никаких шуток про мой возраст!

– Даже не думал! – донеслось в ответ. – Лунная призма даст мне сил сдержаться.

Она улыбнулась, а потом помассировала виски. Ей бы выпроводить парня за дверь, как и планировала, но обещала ему разговор. «Когда кто-то переступает порог этого дома, его обязательно нужно напоить чаем». «Нет ничего страшнее, чем предрассудки и поспешные необдуманные решения». «За свои поступки всегда нужно отвечать». Еще и слова дедушки прозвучали в голове Аси. Она отчетливо помнила бархатистый баритон Андрея Юрьевича, его лучезарную улыбку, которая всегда была как приклеенная на мужском морщинистом лице. Он был добряком.

– Дед, тебя уже нет, но ты все равно умудряешься учить меня уму разуму? – проворчала вслух Ася, набирая воду в чайник и ставя тот на плиту.

3.

Оля спиной ощущала, что к ней придвинулись вплотную. Намного теснее, чем положено. Вагон метро был заполнен, все прижимались друг к другу, но есть определенные границы, за которые люди не переступят. Адекватные люди, точнее. Значит, рядом стоял тот, кто в эти рамки не вписывается.

По позвоночнику Оли пробежал холодок, и причиной был не воздух от работающего кондиционера. Липкий страх сковал внутренности, и девушка занервничала, не понимая, что делать. Она находилась в дальней части вагона, держалась за поручень и стояла боком к дверям. Ни повернуться, чтобы заглянуть в отражение на стеклах, ни поменять позу. Рядом были другие люди – кто-то сидел, кто-то стоял совсем близко, но все они уткнулись в гаджеты. Никого не заботило то, что выходило за границу собственной зоны комфорта. Будь у Оли возможность крикнуть, обратиться к кому-то, обернуться и наорать на подонка, чья рука уже нагло коснулась ее бедра и поползла выше, вызывая новый приступ паники, Оля обязательно бы это сделала. Но она не могла, и оттого к горлу подступил неприятный комок, а в уголках глаза стали копиться слезы. Она поерзала, попыталась отступить в сторону, но ее зажали слишком сильно. Показалось, что извращенец приблизился еще ближе, теплое дыхание зашевелило волосы на макушке, а грубая мужская рука вот-вот собиралась нырнуть под подол. Ее тогда точно стошнит. Почему она села именно в этот вагон? Зачем надела это дурацкое шифоновое платье в мелкий цветочек? Было ли ее виной, что она привлекла внимание? И когда уже будет станция, чтобы выбраться из удушающего плена?!

Но потом все изменилось. Оля перестала ощущать давление на спину, а руку на бедре. Свобода появилась резко и неожиданно. Девушка вынырнула из толщи мутной болотной воды, куда ее затягивало, и сделала глоток свежего долгожданного воздуха. Она наконец смогла поменять положение, перехватила поручень другой рукой и обернулась на сто восемьдесят градусов, чтобы посмотреть, что случилось.