– Что? – бросаю гневно на ходу, продолжая свой путь с дамой на перевес. Хорошо, что собачку дома оставила. Не хотела бы я повторения истории Шапокляк.

– Может Вам нужна помощь? – едва сдерживая позывы к хохоту, незнакомец продвигается в след за мной. В свете фонаря видно лишь нимб над его головой, лицо же будто смешивается с глубиной ночи, превращаясь в однотонное темное пятно. Я то и дело поглядываю за спину, чтобы в случае угрозы успеть убежать.

– Нет, – запыхавшись на очередном повороте, одной рукой протираю потный лоб, второй удерживаю Кэрри. А, ну и мысленно проклинаю водителей, припарковавшихся на пешеходных дорожках.

Кряхтя и вздыхая семимильными шагами тащу Кэрри в сторону подъезда. Господи, Боже, хоть бы не перепутать, иначе будем валяться под лестничной клеткой вместе, одна от усталости, вторая от … усталости тоже. По моим подсчетам дотащить надо до третьего. Как нарочно, ни в начале, ни в конце, ровно посередке. Но вдруг мой запотевший мозг окончательно потерял связь с расчетами.

– Девушка, давайте я всё-таки помогу! – словно из ниоткуда доносится мужской бархатный голос, сопровождаемый скрежетом веток о подъездный навес. Тело непроизвольно дергается, одержимое мнительностью и страхом.

– Я сказала «нет», что Вам еще не ясно! – топнув от досады ногой, продолжаю путь.

Почти добираюсь до поворота к дому, как до меня доносится:

– А это можно считать за похищение?– мужской голос в очередной раз разрезает тишину, на этот раз с едва ощутимой елейно-ехидной приправкой.

– Вам заняться больше нечем? – едва сдерживая раздражение, чтобы не уронить Кэрри, отвечаю незнакомцу. Притаившись около очередного фонарного столба, он надоедливо наседает:

– А Вам?

– Вы глухой или по-русски не бельмес? – перестав ограничивать себя, опираюсь спиной на стену дома и слишком громко для ночи отвечаю. – Может мне по-китайски объяснить!

– Тише! Своими криками людей разбудишь! – звучит со спины нежный голос, наполняющий пространство свежестью. Легкий как ветер, его шёпот обволакивает разум, вызывая на шее предательские мурашки и инстинктивное желание прислушаться. Тембр, Интонация, скрытая в отчаянной мольбе сила, вынуждают меня поверить в то, незнакомец не желает мне зла. Затихая, прекращаю свои попытки высвободиться. Приняв моё спокойствие за повиновение, он убирает руку с лица.Завидев приближающуюся тень, инстинктивно сжимаюсь от страха и пытаюсь спешно наполнить легкие кислородом. Не знаю, каким чудом мне удается удержать Кэрри, ведь в следующую секунду весь запас живительной силы уходит на крик. Я не успеваю услышать его, лишь почувствовать, как связки на горле сжимаются в напряжении, когда худощавая мужская ладонь накрывает мой рот, заглушая любые издаваемые мной звуки. Я жалобно мычу, пытаясь вырваться из стального захвата, который становится всё крепче. В этот момент паника внутри уступает желанию выжить любой ценой.

– Что…что…, – заикаясь от приступа сильной тревоги, мотаю головой из стороны в сторону. В этот момент до меня доносятся истошные женские крики. Я слышу жалобные стоны и неразборчивую брань грубых прокуренных голосов из окна первого этажа.

– Третий подъезд. – Оглядываю нашу троицу будто со стороны, и до меня наконец-то доходит вся нелепость сложившийся ситуации.– Ублюдки малорослые! Ух, чтобы Вас черви съели, – причитает женщина, вытаскивая сочные формы из деревянной створки. – Я сейчас полицию вызову, – появившись в оконном проеме во всей домашней красоте, для пущей убедительности еще и тапком замахивается, который по чистой случайности отлетает от карниза и летит прямиком мне в лоб. Рефлекторно хватаюсь рукой за ушибленное место, потирая образовавшуюся шишку, позабыв о Кэрри, едва не приземлившуюся пятой точкой на асфальт. Будь не ладен тот, кто до сих пор производит толстенные тяжелые подошвы для тапок. От грузного падения Бренди спасает незнакомец, еле слышно поинтересовавшись: – Куда тащить-то? – Сообразив, что незнакомец обращается ко мне, прекращаю причитать.