– Ну-ка, колитесь, голубчик, что вы о нем знаете, об этом фавне?

И какое это может иметь отношение к моему здоровью? Я же говорю – озабоченный. Старый блудник!

– Да ничего я о нем не знаю!

– А все-таки?

– Понятия не имею.

– А она что-нибудь еще говорила о нем?

– Однажды я спросил про него, а она почему-то ответила, что во Фландрии, или в Гландрии, фавны не водятся.

– Так-так-так-так-так! – оживился доктор, потирая подбородок, словно догадываясь, о чем речь. – Что-нибудь еще?

– Ничего.

– Замечательно, просто замечательно. Ну что ж, – говорит он, хлопает и потирает ладоши, – подведем итоги. Это классическая преждевременная стадия полового созревания. Я как педиатр и гомеопат, – кто же ты еще, старый осел, как не педиатр и гомеопат? – советую вам не сильно, как сегодня говорят, париться по поводу психического здоровья мальчика. Об этом будете задумываться, когда он совершит что-нибудь действительно страшное и непоправимое. Я понимаю, как тяжела для него утрата столь близкой и горячо любимой всеми вами тетушки, однако дети крайне успешны в смысле психологической регенерации. Намного успешнее, чем мы, взрослые. И я думаю, что все у вашего мальчика в скором времени встанет на круги своя. Обо всех подозрительных поступках не стоит сразу оповещать психиатров, а лучше записывать их в отдельную тетрадочку, которую мы потом сможем приколоть к истории болезни пациента. Если же выздоровление наступит все-таки окончательно, то мы с вами сможем поздравить друг друга с замечательно проделанной работой и больше никогда не возвращаться к нехорошим воспоминаниям, чего я вам, как говорится, желаю и советую. Кстати, как у вас сейчас обстоят дела с семейным бюджетом?

Мама, как загипнотизированная, быстро закивала, нырнула рукой в сумочку и вытащила футляроподобный кошелек и замяла его в руках с полной решимостью.

– Вы меня неправильно поняли, сударыня, – сморщившись, отмахнулся бессребреник. – Я хотел предложить для вашего мальчика одну очень действенную, но довольно дорогостоящую профилактику.

– Какую, доктор? – подпрыгивая на твердой кушетке, отозвалась мама с еще большей готовностью.

– В качестве профилактики можно было бы отправить мальчика за границу по семейному обмену, – выдал доктор. – Это поможет ему не только сменить обстановку, избавиться от нехороших воспоминаний, но и даст ему возможность неплохо развеяться с новыми объектами его столь раннего, но вполне здорового интереса. У меня вот здесь есть несколько телефончиков.

– Нам придется подкопить немножечко, доктор, – виновато мнется мама, а я ему уже мысленно аплодирую. – Видите ли, мы тут ремонт затеяли. Дом очень старый, большой, а денег у нас таких нет…

– Что, ремонт в кредит? – строго спросил врач и посмотрел на маму исподлобья.

– В кредит, – тихо призналась мама и, не выдержав его взора, уставилась в угол комнаты. – Вы понимаете, мы сами теперь не знаем, когда расплатимся.

Вот так новости. Говорила им Ба подождать с ремонтом, пока она в доски не уйдет. Но где там, не послушались.

– Это уже, как говорится, в зависимости от вас и от ситуации. А вы, голубчик, – опять ко мне обращается, – если начнете видеть какие-нибудь странные сны или видения, ну там утопленниц, струи крови или летающих далматинцев, – рисует в воздухе, – то не стоит особо беспокоиться. Ведь всем нам может иногда что-то показаться или привидеться. Лучше всего постараться не обращать на это внимания. У вас папа случайно не писатель, не собирается в зимнее уединение?

– Он старший преподаватель, – крепче сдвинув коленки, отозвалась мама. – Но иногда пописывает.