Однако, энергия у отца к предпринимательству не погасла. В скором времени он придумал дело по откорму свиней, возложив его на маму и на нас, двух братьев, меня и Александра. Помещение для «фермы» у нас было, только в нем пришлось сделать деревянные полы с небольшими щелями для стекания жидкости. В другом сарае сложили печь с котлом для варки картофеля и приготовления корма. Смастерили из дубовых досок два специальных корыта, и оставалось только дело за свиньями. Все это строительство производилось в воскресные дни, когда отец приезжал домой. Вскоре на скотном рынке он купил десять свиней-кастратов примерно годовалого возраста и «ферма» стала существовать. Нам с братом работы хватало по горло, а маме – и говорить нечего. Нужно было закупить корм – картофель, тыкву, мучные отходы, черствый хлеб и прочее. Мы варили в котле картофель, тыкву, толкли сваренное и смешивали его с просяной мукой крупного помола, и, когда варево остынет, разливали по корытам свиньям. А до этого свиньи поднимали такой визг и драку, что слышно было за полверсты. Разве все перескажешь, что нам приходилось делать. Нужно было напилить и нарубить дров, вычистить свинарник, нарвать крапивы и снатки (видимо, имелась в виду сныть – прим. авт.), вымыть картофель и сделать много другой работы. От хорошего корма и ухода свиньи росли и жирели. Уже через полгода отец их продал мяснику. Доход от них был неплохой, и отец решил ферму расширить до 20 голов. Работы прибавилось, хотя нам и стала помогать сестра Анна. Мне в это время было около 11 лет, а брату Александру 9. Оба мы ходили в школу. Тяжело было, особенно осенью и зимой. Приходилось рано вставать, чтобы к 8 часам утра все успеть сделать – вычистить навоз из свинарника, настелить в логово соломы, раздать корм свиньям. Мы очень торопились бежать в школу, так как она была как бы местом отдыха для нас от надоевшей работы по уходу за свиньями. Уроки учили днем, придя из школы. Так что осенью и зимой было для нас очень тяжело. Зато весной и летом мы находили свободное время для игр и других проказ с соседскими ребятишками.

Больше всех доставалось работ и хлопот нашей маме в первое время после отцовского краха. Однако, она стойко переносила последствия и постепенно смирилась с тяжелым положением, постигшим нашу семью. Она и отец не пали духом, и материальное положение семьи постепенно стало улучшаться. У отца больше стало возможности принимать участие в свиноводческом хозяйстве, особенно по приобретению корма и непосредственного ухода за свиньями в свободное от работы время. Дело ладилось. На Чижевке наша семья за 6 лет увеличилась еще на 3 человек, трех сестер. На свет появились Зина, Надя и Клава. Брат Алексей родился в 1899 году, когда мы были еще у Безрукова. Он тоже постепенно включился в работу по уходу за свиньями и другим домашним делам. Работали все от мала до велика, и этим крепко держалась наша семья. Здесь нужно дать нашим родителям справедливую оценку их неутомимой энергии в деятельности и спасении семьи от попадания ее в бездонную пропасть, на дно жизни! Из такого краха, в который попала наша семья, редко кто выбирается и вновь устраивает свою жизнь нормальным путем. Молодцы были наши родители! Не согнулись под непосильной тяжестью. О деятельности их можно очень много писать, но пока следует отложить это и рассказать о наших детских годах. Вернусь немного назад.

Детство

Когда мы переехали в свой дом на Чижевку, мне было 7 лет, а брату Александру 5. Выше я уже описал, какую радость доставило нам то раздолье и простота жизни на новом месте по сравнению с тем временем, когда мы скитались по квартирам чужих домов. Вскоре мы подружились с соседскими ребятами, предварительно не раз подравшись с ними, как обычно бывало тогда на новом месте жительства. Нам хотелось быть во всем на них похожими, и мы стали от них перенимать Чижевские привычки и обычаи, почти во всем подражать им. Они были дети в большинстве ремесленников и рабочих всевозможных специальностей: печников, столяров, кузнецов, слесарей и других. У них были совершенно другие обычаи и взгляды на жизнь, чем у нас. Родители их постепенно приучали к какому-либо ремеслу, и они в раннем возрасте уже могли мастерить кое-что из нужных вещей для домашнего обихода: табуретки, лавки, чинить обувь, посуду и прочее. Умели делать клетки для птиц, цепки для ловли птиц, деревянные коньки, салазки, тележки и многое другое. Осенью и зимой ловили в роще и на пустырях птиц (чижей, щеглов, синиц), водили голубей, а избыток своей добычи и изделий продавали в городе на птичьем рынке. Мы с Александром, глядя на новых друзей, тоже стали кое-что мастерить: при помощи ножа и самодельного шила клетки и цепки для ловли птиц, сделали голубятню не хуже, чем у них. Ловили сеткой (тайником) птиц, завели голубей, постепенно узнавая во всем толк. Одним словом, ни в чем не отставали от Чижевских ребят. У них была мода одеваться по-другому, чем в городе. Излюбленным костюмом были: синяя рубаха и черные штаны, черная фуражка с ясным козырьком, смазные сапоги, пахнущие дегтем, ремень с медной пряжкой. Мы тоже хотели так же одеваться и требовали от мамы и старшей сестры Анны, чтобы и нам сшили такую же одежду. Они обычно говорили: «Когда износится старая, тогда и сошьем такую же». Правда сапоги и фуражки (по моде) нам отец вскорости купил, да и остальное быстро появилось, так как старое скорее износилось, чем предполагали мама с сестрой. Все это сблизило нас с коренным населением, и впоследствии образовалась дружная компания, способная на всевозможные озорства.