В южных губернских городах России существовали хлебные биржи, через которые совершались сделки по купле-продаже сельскохозяйственных продуктов. Они считались юридически оформленными, когда регистрировались в биржевом комитете, и только тогда считались законными. Но на практике внутреннего рынка ими мало кто пользовался вследствие их громоздкости и бюрократизма. Вот здесь-то и было большое поле деятельности для нелегальных комиссионеров по всем специальностям сельскохозяйственных продуктов. Они имели большую связь с продавцами и покупателями этих товаров. Хорошо знали, что, когда и кому надо купить или продать тот или другой товар, не выезжая на место и не имея патента на совершение сделки. Хлебные биржи были набиты этими «специалистами» и притом по разным отраслям. Одни специализировались по продаже зерновых продуктов на экспорт, другие по масленичным, третьи на внутреннем рынке по продаже и покупке муки и пшеницы и так далее… Вот наш отец тоже включился в число комиссионеров. Он быстро освоился с этой механикой, забросив на время свою настоящую специальность. Первые шаги ему удалось сделать неплохо. Он стал зарабатывать на жизнь не меньше, чем когда работал у Безрукова. Своих денег требовалось не так много, и опасения мамы, высказанные ею перед началом новой деятельности отца, не оправдались. «Прогореть» он мог лишь на небольшую сумму из своих сбережений, заработанных у Безрукова.

Первое время отец покупал и продавал не более 12—15 вагонов пшеницы на сумму 12—15 тысяч рублей, на которую требовалось своих денег 300—500 рублей для оплаты мелких расходов и небольшого задатка. А зарабатывал 1—2 копейки на пуд, но это в общей сложности составляло 150—180 рублей в месяц. Отец был доволен, мама тоже. Вот в это время после года работы по новой профессии отца наша мама настояла купить свой дом. Вскорости дом купили в окрестности г. Воронежа в слободе Чижова и переехали в него. Отец продолжал работать, и дело у него шло хорошо.

В свой дом мы переехали в 1901 году. В это время наша семья состояла из 9 человек – отца с матерью, дедушки, трех сестер и трех братьев. Как мы все были рады покупке дома! После городской тесноты и переживания всяких неприятностей в наемных квартирах, где было все ограничено, вдруг нам привалило полное раздолье и простор, особенно нам, детям! Мы могли теперь беспрепятственно играть во всевозможные игры без окриков хозяев дома везде, где нам вздумается. Двор был большой и весь огорожен забором. Задняя сторона двора выходила на небольшой пустырь, а чуть дальше раскинулась вековая дубовая роща, принадлежащая какому-то купцу. На дворе были деревянные рубленые сараи. Наша мама тоже не скрывала своей радости от покупки дома. Она очень любила заниматься своим хозяйством, но его не было возможности вести на квартирах в чужых домах. А теперь совсем другое! Вскоре у нас на дворе появились корова, поросенок, куры и собака по кличке Буян, которого мы все дети любили до безумия, а он нас. На столе ежедневно появилось молоко, творог, масло и другие продукты, которых мало и редко бывало во время скитания по квартирам. Но за это мне и брату Александру нашлось много работы по уходу за живностью.

Дом и усадьба со всеми постройками размещались на территории Чижевского волостного управления, в ведении которого находились земли этого крестьянского общества. Без разрешения волостного управления не разрешалось покупать или продавать недвижимое имущество не членам этого общества. Отцу пришлось вступить в члены, но за это также пришлось немало израсходовать денег на неоднократное угощение руководителей волости. Кроме того, были расходы при вступлении прихожанами церкви Иоанна Предтечи, расположенной на территории Чижевского земского общества, хотя ранее наша семья была прихожанами другой церкви, в г. Воронеже. Теперь к нам в большие христианские праздники приходили с «молитвой» священнослужители из двух церквей. Родители их угощали «чем бог послал» и платили им деньги. Им, вероятно, было совестно отказать старым священнослужителям, так как они теперь приходили к нам незаконно. Как-то раз на Пасху в доме встретились священнослужители обеих церквей. Встреча прошла благопристойно, но как-то настороженно. «Старые» поняли, что нарушают порядок приходского обслуживания верующих и перестали бывать у нас с молитвой. Но «новые» как-то в другое время сделали родителям вежливый намек на то, что они принимают «старых» незаконно. Отец, не особо верующий, ответил им грубо, что это их не касается. Да и мама, несмотря на свою приверженность к религии, не смогла смолчать и упрекнула в алчности и тех, и других. На священнослужителей замечание родителей не повлияло, напротив, они вежливо распрощались, получив причитающуюся им сумму, и навеселе ушли с молитвой дальше…