– Нат, ты чего?! – я втянула голову в плечи и покрепче прижала к груди мешочек с утыренными травками, в то же время пытаясь незаметно спихнуть рассыпанные семена ногой под шкаф. – Я тут укропчику немножко… для дела…

– Куда грязными лапами! – Наталья в два прыжка оказалась рядом со мной и отобрала банку со специями. – Насть, ты в своем уме? – сказала она уже спокойнее, любовно протирая бока укропной банки чистой тряпочкой. – Таскаешься ночью по кладбищам, я волнуюсь, переживаю. Хоть бы записку какую оставила…

– А я, может, к мужчине ходила!

– Ага… Земли кладбищенской вон на ботинках принесла, я полы вчера мыла… Псиной и мертвечиной от тебя разит, волосы дыбом… Ой-ё! – подруга заметила, что рукав моей куртки изрядно потерзан, а сквозь прореху проглядывает обмотанная салфеткой рука. – Он что, тебя кусал?!

– Кто?

– Мужчина твой! Или у вас брачные игры такие? А может, ты это… того… Не удовлетворилась местными васьками и искала любви на кладбище? Там, конечно, много мужиков красивых лежит, но раньше я не замечала за тобой особой страсти к зомби. Надеюсь, ты хоть домой его не привела?

– Не привела, – прошипела я. Недоверие подруги к моему вкусу было обидным. – Я ему пасть порвала, но перед этим он успел меня укусить. До крови, зараза!

– Ой! – Наташка, обняв половник, медленно осела на стул. Таких больших глаз я у нее еще не видела. – Настя, я ж пошутила! А ты что, правда на мертвяков переключилась? Наведи ты уже порядок в своей личной жизни! Я всё понимаю и не осуждаю: ты женщина свободная, нужна энергия… Но зомби – это уже перебор! Тем более энергии от него…

– Наташ, давай поговорим спокойно, – я тоже присела на стул и отложила пакетик с травками. Подруга покосилась на него, подозрительно принюхалась, но, видимо, не учуяв опасности, ничего не сказала. – Я вчера вышла прогуляться вечером, по твоему, кстати, совету. На меня напала какая-то тварь, гиена Гена. Как потом выяснилось – оборотень. Ты вообще в курсе, что у вас по деревне ночью оборотни гуляют?

– Нет, – Наташка застыла, прижав половник к груди.

– Ну я порвала ему пасть, но не до смерти. Там потом появилась какая-то ведьма и мужик в волчьей шкуре, странный такой. На колени падал. Пьяный, наверное.

– У нас в деревне не все пьют, – обиженно засопела Натка.

– Возможно, не перебивай. Тётка эта просила Гену не добивать. А потом исчезла. И мужик исчез. Все исчезли.

– А с рукой что?

– Говорю же, Гена меня укусил. Который оборотень.

– Гена… – подруга задумалась. – Есть тут один такой. Нормальный, вроде, мужик. Без придури. Живёт в двух домах от цыган, плотник. Не пьет почти. Но для тебя однозначно староват, – она скривилась, но, заметив мой грозный взгляд, продолжила:

– Собак он не держит, точно. И вообще, дорогая подруга… Извини, но всё, что ты говоришь, похоже на бред. Или сон. Я понимаю, ты некромант. Я – ну просто ведьма. Но мы, если посмотреть правде в глаза, живем в обычном мире. И немного… играем, что ли. Ты можешь ходить на кладбище, там хорошо, особенно весной. Делать обряды, верить во все это. Но… – она задумалась, подбирая слова. – Мы ходим по земле. Не летаем на метлах. Не проходим сквозь стены. Травяные чаи помогают лечить, но ни один сбор не сделает тебя невидимым. Это наш мир, но это просто игра. Только ты, кажется, заигралась.

От Наташкиной логики сердце тоскливо заныло. Заигрались – возможно. Я же учёный. Есть наука, но есть и сказки, фольклор, воображение. Я попробовала пригладить пальцами растрёпанные волосы, но укушенная рука тут же отозвалась резкой болью чуть ниже локтя.

– А кто меня укусил тогда?