Жизнь пройти – не поле перейти. Из десяти неправд не склеишь одной правды.

Много ли надо человеку счастья? Говорят часто, что немного. Это ложь. Человек требует постоянно и много счастья, и его потребности в этом растут с каждым днём. Если бы было иначе, люди давно перестали бы стремиться вперёд, бороться. А где нет борьбы, нет и жизни.

Жизнь… какое замечательное слово! И даже когда немного грустишь, на душе легко.

Рита, подруга моя верная! Не обижайся на меня. Всё будет хорошо. Всё будет очень хорошо!

Вот так.

А сейчас сядем писать письмо домой. Ох, ты, разлука-разлука! И кто тебя выдумал? Какой в тебе смысл?

Разве только тот, что в разлуке проверяешь себя, проверяешь свои мысли и поступки? Для этого, слава Богу, во время разлуки досуга хватает.

Позавчера вернулся из командировки. Полмесяца пробыл на сборах в Вюнсдорфе. Постарался использовать это время весьма продуктивно: всё время брал материал в седьмом отделе, писал и переписывал. Привёз с собой столько данных, что обрабатывать их хватит надолго. Одним словом – в этом смысле – сборами я доволен, весьма доволен…

26-го августа говорили по телефону с Ритой. Дети живы и здоровы, она тоже. Ждут только вызова, получат пропуск – и ко мне. Ориентировочно они должны приехать числа седьмого сентября.

Жду я Риту с нетерпением. Её приезд должен спасти меня от тяжелых раздумий. Скорее приезжай, Риточка! Найди меня снова!

Не трудно догадаться, что раз я в такой поздний час взялся за дневник – значит, сижу на дежурстве. Сейчас только что закончил печатать на машинке. Сделал семь копий статистических данных, которые мы вместе с Ритой перепечатывали ещё в Москве. Копии эти я разошлю своим товарищам-коллегам. Они им пригодятся.

И когда печатал, невольно вспоминал о Рите. Как я к ней привык за эти шесть лет нашей супружеской жизни! (Хотел написать – совместной, но потом вспомнил, что из шести лет мы вместе прожили не больше половины). И никогда я не чувствую так остро, что она мне нужна, как во время разлуки. Но я знаю, что «привык» – это не то слово, которое ждёт от меня Рита. Люблю ли я её? Да, я могу сказать, что люблю. Но любовь какая-то особенная… осторожная, хрупкая. Чорт возьми, неужели действительно Лида Пичугина взяла у меня всё? Так часто говорит Рита. Неужели действительно человек может по-настоящему любить лишь раз в жизни?

Или, может быть, чего-то не хватает в Рите? Нет, как говорят, «изюминки»? Не знаю. Но сколько раз я ни проверял себя в мыслях, я убеждался всякий раз, что вряд ли какая другая женщина дала бы мне столько, сколько Рита. Мне кажется, что она отдала мне всё, что могла, а имела бы что-либо большее – отдала бы и это.

Какова-то будет наша близкая встреча? Ох, о многом, о многом надо нам с ней поговорить. И помолчать. Бывают такие минуты, когда молчание ярче слов. Человек молчит, а ты слышишь, как кричит его душа.

Чем ближе день встречи с Ритой – тем больше раздумий, тем чаще я заглядываю в дневник. Но раздумья все – хорошие, нужные. Они продиктованы одним желанием – укрепить наши отношения, найти, в чем мы ошибаемся.

Мне кажется, я нашел. Нашёл то, что мне не хватает в Рите. Я никогда раньше не думал, что это так важно. Но именно теперь я убедился, что без этого нельзя, что это – хотя и не главное, но очень, очень необходимое.

Что же это такое? Нежность. Такая нежность, которую может породить лишь самая преданная любовь. Никакие книги не помогут, если не найдёшь источника этой нежности в своём сердце. О такой нежности и в книгах не напишешь, потому что в книге – это значит, известна для всех, а она должна быть только для двоих. И каждое слово при этом точно обливает сердце невыразимой теплотой.