Вчера вечером я готовил лекцию для курсантов сборов, куда меня назначили «комиссаром». Рита легла спать на диване (мы ждали к себе Гришу, который приехал вчера утром). Рита заснула, а я долго смотрел на ее успокоившееся лицо. Оно давно не было таким. Последнее время я был холоден и раздражителен, заставлял ее много страдать.
Она стала бояться малейшего моего жеста, каждого слова. Даже задумаюсь я просто – и скорбь уже отразится на её лице. А мне вспоминается её лицо, когда мы из её конурки собирались переходить на мою квартиру. О, какое счастье было написано на нём! Оно не просто сияло – оно сверкало, пылало от счастья. А теперь…
Меня охватила нежность к этому маленькому исстрадавшемуся существу, и я нечаянно разбудил её поцелуями. Хорошо…
Может быть, вернется прежнее чувство?
Все решит поездка в Москву. На Октябрьские праздники мы с Ритой поедем ко мне домой. Вопрос уже почти решён, осталось только уговорить Ильина, чтобы он меня отпустил.
Ну, ладно, посмотрим. Хорошо, хотя бы то, что я немного успокоился.
25 октября, среда
Выяснилось следующее.
Вчера Никольченко разрешил мне отпуск с четвёртого ноября. Значит, на праздники едем вдвоём с Ритой в Москву! Ильин, конечно, не доволен. Ему уже точно известно, что он едет в Польшу, руки немного опустил и на праздник отпустить меня не хотел. А мне нельзя его жалеть: сегодня я узнал в Армии, что тоже поеду за границу. Так что если не поеду в отпуск, то, во-первых, не поеду вообще в этом году, а во-вторых, мне больше долго не удастся съездить в Москву с Ритой.
С женой окончательно помирились. Вчера у нас был очень хороший, сладкий вечер. Она меня теперь называет так, как меня звали в детстве: Ридик. Что бы ни случилось, я не буду её огорчать до возвращения из Москвы: ни холодностью, ни поездкой в Германию. Я люблю, когда она счастливая.
27 октября, пятница
Ну, вот и хорошо. Вчера мы обо всём, обо всём договорились с Ритой. Она попросила меня дать ей почитать мои записи в дневнике за последние дни. Грустно, конечно, было, но зато у нас у обоих отлегло от души. Решили: о старом больше ни мне, ни ей не вспоминать.
Кажется, я окончательно успокоился. Эх, чорт возьми, скорее бы сорваться в отпуск, отдохнуть от всех физических и моральных переживаний последних месяцев. Скорее бы…
Ноябрь
1 ноября, среда
Всё, или почти всё стало на свое место. Сегодня последний раз прочитал лекцию на ДПШ. Позавчера последний раз провёл занятия в группе курсантов, сегодня передал полномочия комиссара Яше Короткому. Деньги за ноябрь получил, завтра оформлю документы, а послезавтра…
Послезавтра мы с Ритой уезжаем в Москву. Да, долгожданный отпуск я все-таки получил. Праздники проведём в Москве с женой. И одно только несколько омрачило нашу поездку: мама уехала в Ленинград на сборы до конца года. Как быть, мы ещё не решили. Очевидно, придётся вызвать её на праздники в Москву.
Рита сегодня пошла на первое занятие в вечерний университет литературы и искусства при окружном Доме Офицеров. Я решил, что так будет лучше. Пусть у неё будет новый интерес в жизни. Пошла она с большим желанием. Сейчас я один хозяйничаю дома, готовлюсь встретить её вкусным ужином и узнать, какое впечатление произвело на неё первое занятие.
В воскресенье она сильно заболела, я её еле довёл домой из клуба. Не знаю почему, но за время болезни она стала мне дороже. Я уже почти забыл про проклятое письмо. К сожалению, только почти. Что меня удерживает около неё? Это её сильная любовь ко мне. Я не знаю, с чем сравнить глубину и силу её чувства. И потом – мне самому очень трудно с ней расстаться. Я уже не могу себе представить, как я буду жить без неё. Да, здесь уже не может быть двух мнений: Рита должна остаться со мной.