Я говорю:

– Да. И пусть клиент почувствует её сердцем.

16:50.

День близится к концу. Коллеги оживают. Кто-то уронил степлер в чай. Кто-то подписал акт на обратной стороне календаря. Кто-то предложил переименовать меня в “Варвара, ты ж умеешь”.

Я улыбаюсь. Поднимаю чашку с надписью “Мисс Адекватность”. Думаю: ну что ж, богиня, пора закрывать смену.

И где-то там, в роддоме, шеф учится пеленать. А я разворачиваю день обратно в порядок.

21:12.

Дом. Тапочки. Плед. Тучка лежит на спине и демонстративно показывает пузико – как будто говорит: “Ну что, богиня, ты справилась?”

Я улыбаюсь. Она права.

Богиня с утра до вечера. Без нимба, но с кофе. Без храма, но со складом.

И пусть никто не воздвигнет мне памятник – хотя бы Тучка мурчит с уважением. А это, согласитесь, куда приятнее бюста на пьедестале.

Суббота. Солнце, кофе в термокружке и я – с пакетом булочек и душой, готовой к детскому визгу. Сегодня я еду к Вике.

У неё всегда пахнет ванилью, супом и чем-то липким – например, вареньем, растёкшимся по дивану. Дети у неё как кометы: яркие, громкие и абсолютно неуправляемые. Муж – Боря – человек с лицом “я всё понял, но действовать не буду”. И всё это чудо называется “дом”.

– Варя! Ну наконец-то! – орёт подруга с балкона, как будто я потерялась где-то на рынке, а не стою под окнами с пакетом выпечки.

Я врываюсь, снимаю пальто и мгновенно покрываюсь слоем конструктора “Лего”, стикеров и сока. Один ребёнок вешается мне на ногу. Второй смотрит с подозрением – не украду ли я его маму. Я улыбаюсь и сразу втягиваюсь в ритм.

– А давай ты будешь ведьма, – предлагает старший.

– Отлично. Только у ведьмы сегодня немного болит спина, так что бегать она будет внутренне.

Через десять минут я уже в шляпе из полотенца, с ложкой вместо волшебной палочки и заклинанием “авада-шоколада!”, которое они с восторгом повторяют.

Вика наливает нам чай. Дети носятся по квартире. Боря крадётся в ванную с горшком и взглядом “ничего не спрашивайте”.

– Ну как ты? – спрашивает она.

– Отлично: работа, кофе, Тучка.

– Всё ещё в одиночестве?

– Нет. У нас с Тучкой серьёзные отношения. Она мурчит – я варю ей индейку.

Дети замирают. Подозрительно. Один из них несёт коробку из-под обуви и торжественно объявляет:

– Это твой подарок. Там динозавр. Только он немного без головы, но с душой.

Я принимаю коробку. Мы обмениваемся серьёзными взглядами. Сделка совершена.

Потом рисуем, а после играем в прятки. Я прячусь за шторой, и младший кричит:

– А ты там точно не прячешься?

– Нет, я в духовке! – отвечаю я.

Он кидается к плите. Вика в панике:

– Варя, перестань! Он уже трижды пытался туда влезть!

Боря приносит суп. По плану – просто обед. В реальности – шоу: ложка выскальзывает, суп летит, ребёнок визжит, и вот оно украшение потолка в стиле “ суп -экспрессионизм”.

– Варя, ты оставайся ночевать, – говорит Вика, вытирая ухо полотенцем.

– Нет-нет, – смеюсь я, – мне ещё кошку кормить. А она не прощает опозданий.

Мы сидим с ней на кухне. Дети уже в пижамах, играют в корабль из одеял. Боря спит на диване с открытым ртом и машинкой в руке.

– Ты приедешь ещё? – спрашивает Вика.

– Конечно!

– Нужно что-то передать Тучке. Может, игрушку?

– Я ей крыс купила. Мягких. Впрок.

Я ухожу. За спиной – смех, крики, шлёпанье босых ног, и кто-то орёт “а суп можно обратно?!”

На улице темнеет. Я иду к остановке. Мимо бегут влюблённые, дети, бабушки с сумками.

Я иду с коробкой от обуви, где лежит безголовый динозавр и тепло целого вечера.

Дома меня ждёт Тучка. Она будет фыркать, как будто я предала её, но потом всё простит. Мы выпьем чай. Я расскажу ей про динозавра. Она сделает вид, что ей интересно.