Пешком туда и обратно. Погода хорошая. По пути сопровождали меня товарищ министра исповеданий профессор С. А. Котляревский и профессор С. Н. Булгаков. Они приятно удивлялись опрощению архиереев.

Суббота. 9-е сентября. Сегодня не было никаких заседаний. До пяти сидел дома и занимался епархиальными делами и личными. Затем с митрополитом Вениамином в шляпах, пешком отправились на всенощную в Страстной монастырь*, рассчитывая услышать хорошее пение и увидеть чинность богослужения. Пришлось разочароваться, по крайней мере в пении. Пение – самое обиходное, большею частью Бахметьевское*. Стихиры на стиховне* не поют, а читают. Вообще нет ничего типичного монастырского. А монастырь, видимо, хорош и благоустроен. Во всем видна чистота. Какая разница, например, с Златоустовским мужским монастырем, где я недавно был с митрополитом Вениамином. Там – в Златоустовском – все запущено, нечисто, а здесь что называется с иголочки, как говорится. На душе очень тяжело. И в печати, и в обществе крайне грустные песни – погребальные: Россия накануне гибели в самом прямом смысле этого слова. Ей грозит не только постыдное поражение, после которого она все же могла бы оправиться, но и отнятие ряда провинций, закрытие доступа к морю, неизбежная экономическая зависимость от Западной Европы и переход в разряд азиатских государств второго ранга… Лучше умереть, чем быть свидетелем такого позора моей Родины-матери.

Теперь идет расправа с Корниловцами*. Большевики торжествуют. Но надолго ли?..

Воскресенье. 10-е сентября. Литургию слушал с митрополитом Вениамином в Успенском соборе, где мы стояли в ряду богомольцев. Служил архиепископ Могилевский Константин. Служит ординарно. По обыкновению, партесы синодальные певчие пели художественно, а простое пение – поспешно-отрывочно. Херувимскую пели «На разорение Москвы»*, но в чьем-то переложении, а не так, как в Синодальном сборнике*. Еармонизация очень хороша. «Милость мира» так называемое «Феофановское»*, но тоже в чьей-то гармонизации, и очень содержательной.

В пять часов было заседание Предсоборного совета[160] в Епархиальном доме. Заслушали в последний раз соборное послание к армии, составленное протопресвитером Шавельским*. Несомненно, большевикам оно не понравится, а озлобит их против Собора и может подать повод к разгону его. Только если они решатся на такой шаг, то они допустят большую тактическую ошибку. Тут же, в Епархиальном доме, с половины седьмого до половины девятого был духовный концерт Юхова*, специально для соборян. Хор этот считается в Москве одним из лучших. Поет стройно, но не церковно. А несомненно, что все исполнявшиеся «пьесы» тут исполняются и в храмах. В таком случае это – большой соблазн. Например «Милость мира» Калинникова*, особенно «Свят»* это какая-то дикая пляска. Выступал еще диакон Холмогоров*, бас, в «Ныне отпущаеши» Строкина* и в ектениях чесноковских*. Все было хорошо, но не церковно. По-видимому, в Москве, в угоду купцам, церковное пение еще в большем упадке, чем в Петрограде. Как это грустно! Может быть, на Соборе придется выступить против упадаемости современного церковного пения.

Назад мы возвращались тоже вместе с митрополитом Вениамином, пешком. Погода хорошая, но чувствуется близость дождя.

Вести военные неутешительны. Враг приближается к Двинску. Внутри все неурядицы в Правительстве и в Советах. При Царицыне указывали и возмущались министром Чехордом, а теперь – ежечасная чехарда*. Большевики доминируют. Уже всячески Керенского поносят и выживают. Казаки сплотились вокруг Каледина*, сподвижника Корнилова. Словом, что-то назревает, а Вильгельм* готовит решительный удар.