Понедельник. 11-е сентября. Сегодня был на двух заседаниях: с десяти до половины третью председательствовал в своем «Правовом» отделе в Епархиальном доме; а с пяти до девяти в Предсоборном[161] совете в помещении Московского митрополита. На оба заседания сделал четыре конца пешком, в компании с неизменным спутником моим митрополитом Вениамином. Мы оба – хорошие ходоки. В отделе устанавливаем общие принципы. На Предсоборном[162] совете рассматривались и подготовлялись дела на общее заседание, которое может быть 13-го сентября.

Вторник. 12-е сентября. Был на заседании отдела о Высшем церковном управлении. Хорошие речи произнесены были профессором протоиереем Боголюбовым, профессором Лапиным, инспектором Московской Академии архимандритом Иларионом, профессором Одарченко, П. И. Астровым о «соборности» в отличие от «общественности» – главным образом против профессора В. 3. Завитневича. Чувствуется наклон к учреждению патриаршества, которое не исключает соборности. В Предсоборном совете я был против патриаршества, собственно не по существу, а против своевременности его в ближайшее время. Теперь склоняюсь к своевременности установления его.

Среда. 13-е сентября. Сегодня под моим председательством было заседание Собора. Представитель Румынской Церкви епископ Хушский Никодим (Мункич)* приветствовал Собор от своей Церкви. Я отвечал ему речью[163], в которой провел мысль о русско-румынских церковных сношениях, выражавшихся, между прочим, в том, что многие румыны получали образование в духовных русских школах, и особенно в Киевской Духовной академии, основанной румыном Петром Могилою*. Из них многие даже до последнего времени занимали святительские кафедры в Румынии и были борцами за свободу Церкви. К сожалению, связь в этом отношении в настоящее время почти оборвалась, и теперь преосвященный Никодим является единственным румынским святителем, получившим образование в Киевской Академии. В заключение предложили всем соборянам многолетствовать представителя Румынской Церкви. Затем доложены были текущие дела. Было отвергнуто предложение о пополнении состава президиума еще двумя членами – от сельского духовенства и крестьян.

Всенощную под Воздвижение слушал в Успенском соборе, а воздвигал крест митрополит Тихон. Пел синодальный хор, вопреки ожиданию, так как предполагалась забастовка его*, о чем и объявил Собору сегодня о. протопресвитер*, приглашая членов Собора принять участие в общем пении. Как только стало Синоду известно о забастовке, то большинство певчих были уволены. Когда они увидали, что с ними не шутят, то прекратили забастовку, якобы временно, чтобы потом таким или иным путем добиться своих экономических домогательств. «Господи, помилуй» при воздвижении Креста пели прилично. Митрополит воздвигал крест «неизящно», т. е. не с подобающим велелепием[164]. Впрочем, он вообще служит слишком ординарно.

Четверг. 14-е. Служил с митрополитом Киевским Владимиром в Успенском соборе. На этот день назначено Собором общенародное пение с крестным ходом и чтением послания*. К концу литургии прибыл из Храма Спасителя митрополит Тихон, там служивший, и некоторые преосвященные, служившие в ближайших храмах, и затем совершен был крестный ход на Красную площадь, где на Лобном месте совершен был особый молебен об умиротворении страны и о милосердии Божием. Предварительно протопресвитером Любимовым громогласно прочитано было послание. Погода стояла великолепная; но народу было не особенно много; вероятно потому, что в других храмах были свои крестные ходы и моления. В шесть вечера было у меня, т. е. под моим председательством, заседание в Епархиальном доме отдела о правовом положении Церкви в государстве. Говорили и спорили до девяти вечера, после чего я как пришел, так и ушел пешком домой. Ночь чудная. Пишу эти строки в одиннадцать вечера при очаровательном сиянии луны и таинственной тишине монастыря с блещущими золотыми куполами храмов. Проходит в памяти история совершавшихся здесь исторических собраний. Я бросил перо и предаюсь историческому созерцанию…