Стыд скудел

последней заплатой, —

Плача кудель

усмехом не греть.

Раскосые ведут глаза,

Прощают негромкий след,

Мелеют в запахе прищуром.

Венчает путь утёс кресал —

Велением его прозреть

И высечь имена посулом.

Кто просил

вернуться обратно,

Вкус росы

доверить губам,

Забывать

последней заплатой,

Вязь повад[95]

нести на Кубань.

Прятать лицо

в кольцах овчины,

Взять храбрецом

выдох степей.

Угли зачина искать берегами,

Как нарекали

травинку тебе

Вплетать в тугие косы

Задаром,

Рубец шальной рогозы

У сердца беречь.

Лохматит

гордыня устало,

Просится матень[96]

на скулы перечь[97].

Медвежьей лапой

Царапать

Нахрапом!

24.11.1990 г.,

поезд «Москва – Ленинград»

Хопёр мудрый

Как она летела мимо всех,

А мне запала.

Обметала выгребы[98] обугленным крылом.

Зря старался высечь дровосек

Закал испарин,

Пробы головы глупы в любой бурелом.

Целил в ребро…

Прятался в заросли стеблем отмеченный,

Наспех лукавил в ответ.

В миг увековечены края бесповоротно,

Отрекались с вечера дырявым рукавом.

Выросла в упрямый прух[99] скала, —

Разбилась лодка.

Не схватить язвить чуры[100]

В окрест роковой.

Править скобой

В смуту хотелось резво.

Мудрый Хопёр[101]

В хохот утера[102] трезвый.

Щуриться поздно,

Гонит заноза в истень[103].

Красить сурово

Просится слово в узде…

12.02.1991 г., Забайкалье

Скоро

Прянуть на дно,

Прятаться в ревень[104] скважин:

Как не хотели увидеть себя

В травах некошеных,

Гривой нечёсаной

И разбрелись в берегах.

Гонит одно,

Узел долгов развязан,

И не придётся пером засыпать

В сумерки гожие —

Клёкот плечо саднит:

Скоро ветра запрягать.

Уносили лихо холодом из дома прочь,

Лик искали в скалах, ликовали в снах,

Плакали, смеялись, облака читали.

Кречет-молния, студёный меч, колчан,

тугая тетива,

Полёт стрелы пернатой —

Смертельный праздник навсегда.

14.02.1991 г., Забайкалье

Зрячий

Тронулись вечером

Свистами вечными;

Не образумились, когда закачало.

Лопнули выдурью,

Сотами вытекли, —

Торную выбрали, умытые чалым.

И не заметили

Солнечной метины,

Угомонили сны чёрной травою.

Как обещал не мять

Слабый побег ума, —

Кто за тобой придёт медному вою?

Ныне зрячий

Слёзы прячет.

Как зарекали стать слепым без исхода.

В рёв распродан

Плеск полотен,

И не темнеть окрест тропой доброхоту.

День условлен —

Полем ровным,

Встретимся без рубах раскланяться в пояс.

Взгляды тешить

Бурным стрежнем[105], —

Высветить на щеках румянами ояснь[106].

14.02.1991 г., Забайкалье

Даждо[107](Для его стрелы)

Встрече со мной не ленись

Греть облака.

Успеть обернуться вниз

Плеть обрекать.

Править вчистую углы,

Щуриться сильным, —

Пусть будет нарыв укрыт

Пряжей двужильной.

От холма к другому

Не хожены тропы,

В сумерках влекомый

В запахи смол.

Светлым обручённый

В крохи даробы[108],

Трепетом прощёны

Взят на измор.[109]

Неповадным плеском

Туманились броды.

День грубел болезно,

Дышал на износ.

Юг не тронул робко,

Север взбородил,

Небодобрым Хлопко.[110]

Руку занёс.

Пробуй только вслед заплакать —

Я вернусь к тебе обратно

В ревень обернуть ладони-щеки.

Даром закалить румяны,

Щебет заплести в моряны[111],

Исцелить рассерженных дождём.[112]

Бусы расподарить[113] в нитки,

Шёпотом напьюсь – «уснитки»[114] —

Вижу, мама, рёваные Чоки[115].

И блестит моя косица,

Рваной шапкой золотится

Для стрелы скуластого Даждо, —

Для его стрелы.

Ты куда завёл своей кривой

По бездорожью?

Отлюбил тебя молвой-травой,

Лукавой дрожью.

Уронили ветреной росе

Обиды-ласки.

Не осталось выбраться лазей

Палёной ряской.

05.03.1991 г., Новосибирск

Тропы в Китай

Рядом смеются,

Играются плеском,

Тают в усы,

Хватают тугие волокна.

Тонкие пальцы моют иголки,

Хрупкое «горько»

Прячется скважиной

В рунах вечерней овчины…

Светят мозолями

Без стыда,

Лодки не смолены

Берег греют.

Лица щербатятся:

«Дай!»

Затемно ждать вестей,