Догадался я, что хотела она сына своего сочетать браком с племянницей, Софьюшкой, чтобы состоянием ее дело поправить. Ибо у любимицы моей от родителей осталось весьма значительное богатство – и в здешней губернии, от отца, и от матушки, на Волыни. Те имения, что поблизости, нераздельны в управлении и распоряжается ими Марья Спиридоновна как опекунша и ближайшая родственница, покуда Софью замуж не отдадут. Тогда уж имения делить придется, и, смекаю я, у Марьи Спиридоновны не столь уж значительная часть останется. Очень уж дорого ей гвардеец столичный обходится. Так дорого, что за дочерью, Полинькой, приданого все меньше остается.

Нет слов, дабы передать, как заволновался я, когда понял, какие тучи над головкой моей любимицы сгустились! Но дальше еще худшие намерения Марью Спиридоновну посетили. Решилась она Софьюшку отдать за господина Берко-Берковича. Да-да, того самого, вы его не заметить не могли! Возраста сей господин весьма почтенного, он почти одних лет со мною, хоть не в пример мне полнотел и свеж. Но не в этом суть, не в разнице в летах, в ней-то как раз ничего зазорного нет.

Душа моя кровью обливается по другой причине… Не думаю, что выдам особенную тайну, если расскажу вам, что господин Берко-Беркович имеет самые сластолюбивые склонности, и у себя в доме настоящий сераль содержит из крепостных девок и некоторых вольных из мещанок. Сие заведение называется феатром, и даже кой-когда представления устраиваются, но глядеть на сие, с позволения сказать, позорище, решаются только немногие местные жители, исключительно мужского пола.

Надобно упомянуть, что господин Берко-Беркович в наших краях человек сравнительно новый. Прибыл он сюда с намерением прикупить деревеньку, в чем я же ему и посодействовал, по рекомендации знакомцев. Купил он даже не деревеньку, а недурное сельцо, Нижние Бугры, там и поселился. Деньги сей господин имел немалые, оттого и устроился на новом месте почти с роскошеством. Вскоре женился он на соседской невесте, округлил имение за счет немалого приданого. Потом схоронил жену, и, немного повдовев, женился вторично, еще удачнее. Была у нас тут некая старая девица, и она в одночасье богатейшей невестой стала. Приехали к ним младшие братья в отпуск из полка, да разом и померли от какой-то болезни. Вслед за ними и родители престарелые Богу душу отдали, горя великого не пережив. Так и стала та девица второй госпожой Берко-Беркович, но тоже ненадолго.

После ее кончины уж три года прошло, жил все это время вдовец с размахом и о следующей женитьбе, похоже, не помышлял. Только с прошлой осени зачастил он в Щелыгино, точно почуял, что скоро случай ему подвернется. И верно, стали известия об шалостях гвардейца все чаще приходить, и все горше Марья Спиридоновна задумываться начала. Вот и согласилась она Софьюшку за Берковича этого отдать, чтоб ему неладно было… Он, распутник старый, согласился за нею взять только часть приданого, то имение, что далече, на Волыни находится. Марья Спиридоновна и обрадовалась, что сынка теперь вытащить сможет, а Софьюшку неволит в замужество идти…

Слов нет, как сердце мое кровью обливается! Ведь у него, у сластолюбца, цельный харем, и расставаться с ним он не собирается. А Софьюшка не того поля ягодка, чтобы в том хареме султаншей быть. Есть, сударь, девицы такие бойкие, что любого мужа сумеют под башмаком прижать, хоть бы и самого нравного, но это не про голубку мою кроткую… И заступиться за нее некому, я-то ей человек вовсе посторонний, и прав никаких не имею в судьбе ее участие принимать!

Старичок завозился, вздохнул, в окошко выглядывая.