Меня ничуть не раздражали все эти шумы. Они давали мне ощущение не-одиночества, уверенность, что если что-то случится (почему я вообще об этом думала?), то рядом есть люди, которые придут на помощь.

Уснула я под утро и проспала до обеда.

Боль и мрачные мысли все еще владели мной, но я твердила как мантру: Ты сама выбираешь, о чём думать и что чувствовать… Ты сама выбираешь, о чём думать и что чувствовать… И это помогало. Едва сознанием овладевали мысли о сыне или Артеме, как в груди сжималось и переставало биться сердце, оно будто дрожало в агонии. Мгновенно становилось жалко себя, и на глаза выступали слезы. Сначала я не могла бороться с этим и плакала не раз, не два и не десять, слезы и эта боль стали перманентными…

…но через неделю мне стало капельку легче.

Я читала уже третью книгу психолога, на этот раз подчеркивая и обдумывая некоторые его мысли и советы и за неимением закладок загибая уголки страниц.

Один совет запал мне в голову. Я еще не знала, как подступиться к его воплощению в жизнь. Прежде всего мне нужно было вернуться домой.

***

Артем

Несколько часов до Краснодара я несся так, будто решил собрать все возможные штрафы — договорился с риелтором о встрече в доме в пригороде, который присмотрел по интернету.

— Слева живет пожилая семейная пара, справа дом аварийный, давно стоит пустой — владелец просит неадекватно большую сумму, — рассказывал мне молодой парень с энтузиазмом. — Ваши хозяева появляться не будут, оплата идет через счет нашей фирмы и по всем вопросам, конечно, обращаться тоже к нам.

— Угу… — кивнул я, осматривая высокие потолки, лестницу на второй этаж, выход на террасу… — Как давно менялась электрическая проводка, где щиток и…

…еще полсотни вопросов, которые у меня возникали по ходу знакомства с домом. Оставив фирме пару заявок на установку дополнительного оборудования, я подписал документы, оплатил дом на два месяца вперед и депозит и поехал ночевать в гостиницу — меня тяготила тишина и одиночество. К тому же до того, как я привезу сюда жену и сына, мне предстояло подготовить детскую.

Я выбрал для нее самую большую комнату с собственной ванной и французским окном. Спальня рядом была небольшой, но мне казалось, что и этого пространства для нее много.

В гостинице я расположился с планшетом в ресторане, заказал еды и выпивки и штудировал сайты местных онлайн-магазинов. Риэлтерская контора обещала выполнить мои поручения за ближайшие три дня, поэтому доставку покупок я заказал на более позднюю дату.

Не заметил, как пролетела ночь.

Еда осталась нетронутой, зато пузырь почти опустел. Я поднялся в пустой двухместный номер, разулся, запер дверь, приоткрыл окно и упал на кровать, даже не раздевшись.

Утром проснулся от головной боли. Сел на постели и понял, что сегодня мне не снился кошмар про Катю. Но она все же снилась — привез в арендованный дом ее, с ней ходил по комнате в качестве риелтора и говорил ей с гордостью, что выбрал для нашего сына самую большую комнату, как она и хотела… Бред какой-то…

Катя в принципе не выходила у меня из головы, я думал о ней постоянно, даже если не думал. Это тяжело, но к этому нужно было привыкать. Наш сын всегда будет напоминать мне о ней. С этим как-то нужно будет жить.

Очень хотелось ей позвонить. Она наверняка на меня обижена или даже очень зла на то, что исчез из ее жизни, не поддержал.

Я гнал от себя мысли, что боль от потери ребенка может затмить обиду на меня. Лев Константинович сказал, что ее боль пройдет быстро, как бы цинично это ни звучало. Она не видела своего ребенка, не знает как это — держать его в руках, кормить грудью. Не знает его запаха, не видела его лица. Ее руки и глаза не знали младенца. Я надеялся, что он прав, и цеплялся за эти слова врача.