Свои мысли и планы я привык записывать в блокнот в кожаном переплете. Лежа в больнице, я записал несколько вариантов, как решить вопрос с пропиской сына. Пришло время действий.

Подбив подушки под спиной, я придвинул поближе к кровати коляску с сыном и уткнулся в свои записи и в айфон. Наташа пришла в короткой черной шелковой сорочке. Ее соски нахально торчали. Я отметил это и вернулся к просмотру вариантов планировки дома. Увлекся, представляя не черно-белый проект с видом сверху, а как будет выглядеть каждая комната в красках. Посмотрел предлагаемые застройщиком опции и тихо присвистнул от конечной цены. В принципе, денег могло бы хватить.

Повернулся к жене:

— Кстати, объясни мне, что за переводы на твою карту с общего счета?

Наташа, только что возившаяся на постели, замерла. Я видел, как она сжалась и напряглась.

— Не понимаю, о чем ты говоришь, — промямлила через минуту неуверенно, поняв, что с темы я не съеду.

Я засмеялся. Получилось издевательски. Даже самому стало неприятно.

— Когда ты стала дурой? — все же продолжил линию зла. — Телефончик свой сюда дала, быстро!

Она как раз держала его в руках. Я протянул ладонь, ожидая, что даст мне свой девайс, но Наташа сжала его крепко пальцами с новым маникюром. Пришлось отобрать.

В банковское приложение я вошел без проблем. Моя жена не запоминает пин-коды карт и приложений, пароли от страниц в соцсетях и электронной почты — они все записаны у нее в телефонном справочнике. Не знаю зачем, но я скомпилировал контакты в файл и отправил его себе в ватсапе, а сообщение тут же у Наташи удалил. Надо бы еще проверить, с кем она зависала весь день, кому строчила, кто для нее важнее младенца и мужа, но это не первоочередно.

Счет карты, на которую она переводила деньги, удивил. Денег на нем болталось около четырех тысяч. Я полупал глазами на цифру, поморгал — ничего не изменилось. Залез в историю и осел — она переводила крупные суммы какому-то «Ильдар Алиханович Б.».

— Кто такой? — потребовал у жены ответа, повернув к ней экран.

Она сидела испуганная, кусала губы, белая, как известка. Еще недавно я бы ее зацеловал, перестал допрашивать и зализал бы обиду фигурально и реально. Но сейчас меня взяло зло. Суммы переводов поражали. И они были регулярными. Тех денег, что Наташа воровала с общего счета, как какая-то крыса, ей бы не хватало. Судя по всему, вот сейчас я и узнал, куда она тратила свою зарплату. Выписку по счету я тоже заказал и вбил адрес своей электронной почты. Я прекрасно знал, что ничего Наташа не скажет, а устроит истерику. А мне она даром не надо.

Я швырнул ей телефон и во второй раз за последние пару месяцев почувствовал острое желание закурить. Встал с постели и вышел на балкон немного остудить тело и голову.

Меня трясло от бешенства. И от непонимания, когда и что у нас пошло не так. Но что бы ни сломалось, нам жить с этим. Никто не обещал, что семья — это просто.

Когда я вернулся, Наташа делала вид, что спит. Но я и не собирался продолжать разборки сейчас. А в блокноте появились новые записи: узнать, кто такой этот «Ильдар Алиханович Б.», и последить, что будет делать жена, когда придет дата следующего перевода.

Почему я решил, что новорожденные по ночам спят, как взрослые люди?

Я вытянулся на животе, обнял подушку и уснул, но ненадолго. Сын закряхтел, иногда вскрикивая, а я слышал его, но проснуться не мог. Пока он не заорал во все горло.

Откуда в этом тельце столько громкости? Будильник, который будил меня в школу еще при Советском Союзе, нервно курит в сторонке.

Я вскочил и осторожно взял сына. Он тут же закрутил головой в поисках соски. Черт. Я толкнул жену, которая проснулась, но даже не подумала подойти к ребенку: