Судя по сушившимся на спинке стула штанам, на девушке осталась только футболка, если не считать нижнего белья. Как бы то ни было, ее длины хватило, чтобы прикрывать эти предметы гардероба… почти все время.

На обжигающую дымящуюся пиццу она накинулась чуть ли не с утробным урчанием. Впрочем, и я проголодался.

— Спасибо, Алекс, — прожевав первый кусок, сказала Тисса. — Мне правда некуда было идти.

— А парни?

— Парни в больнице, — помрачнела она. — Не знал? Сегодня на них напали, причем в «слепой» зоне! Отделали битами, переломали кости… Хорошо, череп никому не проломили.

— Кто? — от таких новостей я поперхнулся. — Нашли тех, кто это сделал?

— Какие-то оницо.[1] Ханг сорвал с одного маску, но ему удалось запомнить только то, что тот был азиатом.

— Установили личность?

— Алекс, нет! Я же говорила, это произошло в «слепой» зоне, а по данным контролера нападавшие вообще там не находились! Якобы парни там были одни. Конечно! И сами себя избили!

— Думаешь, это свободные?

Я имел в виду набирающее популярность общественное движение тех, кто отказался от встроенных медицинских чипов. Изначально чипы при рождении устанавливали каждому, чтобы мониторить состояние организма и вовремя оказывать медицинскую помощь. С развитием технологий «медицинские» чипы стали выполнять все больше функций, и одна из них — непрерывная слежка государства за каждым гражданином и негражданином.

— Возможно.

— Ты была с ними?

— В том-то и дело, что нет! — сказала Тисса так, будто могла помешать нападению. — Они полетели одни, потому что меня забрал отец. Над свалкой их флаер неожиданно сошел с маршрута и приземлился.

— Как так?

— Ручное управление заблокировалось, а автоматическое кто-то перехватил… Алекс, это или свободные, или те, кто перепрошил чип, ведь если они могут перехватывать управление флаером, это точно не обычные хулиганы!

Ее слова меня ошеломили. Там, где есть автоматика, всегда найдутся уязвимости и хакеры, готовые ее взломать, но в обычной жизни с этим редко кто сталкивался. Сеть теперь намного прозрачнее, чем в первые годы развития, и полная анонимность стала чем-то недостижимым. Все коммы, как интегрированные в тело, так и внешние, персонифицировались и были привязаны только к своему владельцу. Без комма в сеть не выйдешь, несанкционированная попытка в тот же момент будет пресечена!

Виртполиция стала настолько мощной организацией, что количество ее сотрудников и задействованных охранных ИскИнов в разы превышало силы обычных органов правопорядка. Тем более полицейские все чаще замещались робокопами, название которым фантасты придумали задолго до появления первого прототипа.

Тисса прожевала последний кусок пиццы и виновато посмотрела на меня:

— С утра ничего не ела, со школы домой, оттуда в больницу, дома поругалась с отцом… До ночи блуждала по городу, не зная куда пойти. Еще раз — спасибо.

— Да брось, ерунда. Я вот что подумал. Всегда надо смотреть, кому выгодно. Их… — Я запнулся: у Тиссы немного задралась футболка, и мой взгляд застрял на оголенном бедре. — Их ограбили?

— Нет. Ничего не взяли. Но кто это затеял, можешь не гадать, Алекс… — Тисса вздохнула. — Избив парней, кто-то из напавших напоследок сказал, что через две точки можно провести только одну прямую. И заржал, будто выдал что-то невесть какое смешное.

— Одну прямую… через две точки… Это аксиома?

— Ты умнее, чем парни, — печально улыбнулась Тисса. — Утверждение, не требующее доказательств. Они не поняли, пока я не догадалась. Это точно «Аксиома», а если точнее — Большой По. Уэсли хренов Чоу!

— Как они?

— Я навестила их в больнице. Через день будут в порядке, переломы зарастут уже завтра. Полицейский офицер, расследующий дело, записал показания, пообещал допросить Чоу, но доказать его вину невозможно. Все это, как он сказал, очень притянуто за уши и выглядит как попытка очернить человека, с которым случился конфликт в Дисгардиуме. Да и вообще его больше беспокоит перехват управления флаером! Придурок! Будь мы выше категорией, он бы вел себя иначе! И знаешь что, Алекс?