В подростковые годы Нина каждый вечер набиралась чужими словами, которые призваны были попадать прямо в цель – читала чьи-то очень жизненные стихи. В них было столько горечи. Она размышляла, откуда они все берутся – по ее мнению, их источником явно были душевные раны, надломы, сожаления об утратах и нежелание отпускать прошлое. Она не могла похвастаться тем, что полностью понимает эти чужие цикличные мысли, но ей хотелось представить, что внутри нее тоже зияет подобная рана. Она хотела примерить маску неразделенной любви, хотела понимать, о чем чаще всего с придыханием говорят окружающие ее представительницы прекрасного пола. В ее голове зачастую было пусто, в мыслях периодически царила кристальная чистота из-за отсутствия забот и поводов для тревоги. Она очень хотела пережить боль, впустить в свое сердце человека и потерять его. Но ей никак это не удавалось.

Много лет назад, на стыке детства и подросткового периода, эндокринологи и гинекологи поставили Нине диагноз, обусловленный дисбалансом гормонов, и назначили таблетированное лечение. С тех пор каждый день в одно и то же время она принимала свою гормональную заместительную терапию. Нина была завсегдатаем клинико-диагностических лабораторий, где с определенной периодичностью ее венозной кровью наполняли для исследований пробирки. Как-то она задумалась: гормоны влияют на настроение, от них зависит, насколько человек счастлив, они отвечают за возникновение привязанности, симпатии, влечения, страсти. Следовательно, любовь, без сомнений, имеет биохимическую природу. Нина годами сдавала анализы лишь на определенный перечень показателей, то бишь из десятков известных науке гормонов у себя она наблюдала за динамикой трех-четырех. Показатели же абсолютного большинства циркулирующих в ее венах биологически активных веществ были ей неизвестны. Так может просто-напросто гормоны, которые отвечают за зарождение любви, у Нины низковаты? Она не знала, к какому врачу ей обращаться с таким вопросом, поэтому продолжала жить без Любви.

Подобные рассуждения подводили ее к другому закономерному вопросу. Если так много аспектов жизни предопределено физическими данными, то предусмотрено ли вообще в человеческом организме место для души? Но заходить в рассуждениях дальше этого вопроса Нина себе запрещала.

В начале прошлой весны Нина разъехалась со своим бывшим молодым человеком после двух лет совместной жизни. Она с самого начала не строила воздушных замков касательно их взаимоотношений, потому что, как она убеждала себя, между ними не было большой и чистой любви. Ей просто нравилось проводить время в его компании – в конце рабочих недель жечь свечи и пить игристое вино, по утрам находить забавные записки на холодильнике, летом устраивать красивые пикники на траве. Однажды они даже по его инициативе вместе прикрепили на перила моста в центральном парке навесной замок, а ключ выбросили в воду.

Расставание не было предсказуемым – не случалось ничего такого, что заставило бы Нину вдруг убрать все совместные фото из рамок. Просто между ними участились ссоры вполголоса на заднем сидении такси, в тоне каждого из них все чаще стали звучать холодные ноты, отношение с обоих сторон стало пренебрежительным с осадком в виде безразличия. Каждый хотел слышать только себя самого, и Нине проще было отмалчиваться, чем пытаться что-либо объяснить. Она сознательно избегала любых рассуждений о происходящем.

Спустя несколько дней после того, как молодой человек собрал вещи и ушел, Нина обнаружила, что он забыл свой объемный черный кардиган, впитавший аромат одеколона и табачного дыма. Кардиган навеивал воспоминания о том, как ее молодой человек любил повторять, что бывшие курильщики видят более яркие сны и что ради этого можно было бы постараться избавиться от пагубной привычки. Ей хотелось верить, что он оставил свой кардиган как залог, как гарантию, что он передумает и вернется.