Технокостюмы Ордена не были просто оружием. Магистр рассказывал, что их создали в последние дни Империи, когда стало ясно – обычное оружие бессильно против того, что пришло из-за Предела. Белая Комната – так называли лабораторию глубоко под Сенатом, где лучшие умы Империи работали с тем, что нашли в древних руинах. С тем, что было не просто технологией, а чем-то живым.

Виктор остановился перед разбитой витриной магазина. В отражении он увидел не человека – силуэт из тьмы и металла. Шлем, некогда гладкий, теперь был покрыт рунами, светящимися изнутри пульсирующим синим светом. Там, где раньше были прорези для глаз, теперь зияли две бездны, в глубине которых мерцали алые точки.

– Что со мной происходит? – прошептал он, касаясь поверхности шлема.

– Ты становишься мной, – ответил Голос внутри. – Как и все до тебя.

Голос и Тени

В разрушенном соборе пахло гарью и медью – точь-в-точь как после боя. Своды, некогда величественные, теперь зияли пробоинами, сквозь которые проникал бледный свет чужого неба. Витражи, рассказывавшие историю Империи, лежали осколками на полу, смешиваясь с пеплом и кровью.

Виктор наступил на разбитый витраж: глаз Великого Правителя смотрел на него с пола, как сквозь трещину в шлеме гвардейца. Стекло хрустнуло под тяжестью брони, и этот звук разнёсся по собору, отражаясь от стен, множась, превращаясь в шёпот тысяч голосов.

– Они близко, – прошептал Голос. Тот самый, что смеялся в его черепе, когда он рвал гвардейцев в Берсерке. – Чувствуешь их? Они пришли посмотреть на нового носителя.

Тени между колонн шевелились. Не тени от огня – те, что остались от людей. Силуэты, лишённые плоти, но сохранившие форму. Они скользили по стенам, по полу, иногда сливаясь друг с другом, иногда разделяясь на множество фрагментов. В их движениях было что-то неправильное, нечеловеческое – будто кто-то пытался имитировать жизнь, не понимая её сути.

– Кто они? – Виктор сжал рукоять меча, чувствуя, как по лезвию пробегают искры. Оружие, как и броня, менялось, становясь продолжением его воли… или воли Того, кто жил в шлеме.

– Первые носители. Те, кто не выдержал Директивы, – в голосе звучало что-то похожее на сожаление, но искажённое, как через треснувшее стекло. – Они отдали свои души, но не получили силу. Остались между мирами, как эхо.

Один силуэт был слишком знаком – сгорбленная фигура с мечом в руке. Магистр? Нет… но почти. Та же осанка, те же движения, но что-то было не так. Словно кто-то скопировал человека, но забыл важную деталь.

– Это… – начал Виктор.

– Его предшественник, – перебил Голос. – Тот, кто носил шлем до него. И тот, кто носил его до того. И до того. Цепь уходит глубоко, мальчик. Глубже, чем история Империи.

Тени сгустились, образуя коридор к алтарю. Они не нападали, но их присутствие ощущалось как давление на разум – тысячи невысказанных слов, тысячи непрожитых жизней.

– Они хотят, чтобы ты спустился в крипту, – прошептал Голос. – Там, где всё началось.

В крипте их ждали трое

Лестница в крипту уходила глубоко под землю, каждая ступень была покрыта древними символами – теми же, что проступали на броне Виктора. С каждым шагом вниз воздух становился тяжелее, насыщенный запахом озона и чего-то металлического. Стены сужались, словно горло гигантского существа, готового проглотить незваного гостя.

В самом низу, в круглом зале с колоннами из чёрного камня, их ждали трое. Не люди – существа, застывшие между жизнью и смертью, между плотью и металлом.

Первый – с лицом, сросшимся с маской. Кожа и металл переплелись так тесно, что невозможно было определить, где заканчивается одно и начинается другое. Глаза – механические линзы, вращающиеся с тихим жужжанием. Как шлем Виктора начинал прирастать к коже, впиваясь в плоть тонкими нитями.