Династия. Пурпурная Кровь - 2 Такаббир

1. ~ 1 ~

ВНИМАНИЕ!
В книге присутствуют эмоционально тяжёлые сцены.

©Такаббир, 2021

ДИНАСТИЯ
Пурпурная Кровь
Книга вторая

А теперь забудьте, в каком веке вы живёте, потому что вам, воспитанным по современным представлениям о морали и ценностях жизни, знающим, что такое равноправие, свобода воли и прочие блага цивилизации, будет казаться диким и неправдоподобным то, что происходило в тёмные времена.

Белую кость проверяя на прочность,
Жизнь истязала упрямое тело.
Тьмой окружённая, злобой и ложью,
Изнемогала душа и слабела.
Щедро омытая кровью пурпурной,
Ввысь воспарила птицей свободной.
И засверкали золотом крылья,
Мрак превращая в свет первородный.

~ 1 ~

Лучи солнца окрашивали низ облаков в малиновый цвет. Линия горизонта тонула в малахитовом тумане осиновой рощи. Ветер гнал по лугу зелёные волны. Вечерняя прохлада, пропитанная запахом трав, окутывала замок. На хозяйственных дворах, возле бараков и казарм, суетились воины и слуги; их голоса сливались в монотонный гул. А здесь, на заднем дворе господской башни, царил покой. Тишину изредка нарушали неторопливые шаги стражников на крепостной стене и свист одинокой птицы.

Стоя у окна, Гилан рассматривал старинную часовню и задавался вопросом: почему такой деловитый хозяин, как великий лорд Эймир Брава, не прикажет снести ветхое сооружение, портящее своим видом ухоженный двор? Тем более что неподалёку от часовни недавно возвели молельню — аккуратную небольшую постройку с бронзовым Ангелом-спасителем над входом.

— Посмотри, кто к нам приехал, — прозвучал взволнованный голос. — Это твой дядя, сэр Гилан.

Он оторвал взгляд от открывающейся за окном картины и обернулся. Молодая женщина вела через зал маленькую девочку.

— Вейла, — прошептал Гилан.

Последний раз он видел сестру пять лет назад, в день её бракосочетания с лордом Бравой. В дворянской среде не приветствовались визиты родственников к замужним дочерям и сёстрам, поскольку после свадьбы женщина становилась собственностью мужа, и только супруг отныне являлся для неё авторитетом и единственным законодателем образа жизни. Но не это удерживало Гилана от встреч с Вейлой. Ему не нравился зять: не красавец, не богач, да и боевыми подвигами Эймир Брава не мог похвастаться.

После трагических событий трёхлетней давности — королевство потеряло лорда Верховного констебля Киарана Айвиля, семья потеряла мужа и отца — Гилан посмотрел на Эймира другими глазами и понял, почему именно этого человека отец выбрал Вейле в мужья. За невзрачной внешностью лорда скрывались честность, твёрдость духа и верность дому Айвилей — качества, особо ценимые Гиланом. Но и тогда он не стал частым гостем в замке зятя. Связь с изгоем общества, коим являлся Гилан, отразилась бы на положении Эймира при дворе и, соответственно, на благополучии и безопасности его семьи. Последнее особенно тревожило Гилана, поэтому владения лорда Бравы охраняли Выродки, переодетые обычными стражниками.

Гилан и Эймир обменивались тайными посланиями, в них они обсуждали насущные вопросы. Секреты королевского двора мало заботили Гилана, его интересовало, как продвигается расследование убийства отца. Спрятавшись от окружающего мира за Глухим лесом, как за неприступной крепостной стеной, он лишил себя возможности получать сведения из первых рук — от коронеров — а посему довольствовался информацией, раздобытой зятем. Собственные поиски убийцы не приносили результатов. И Гилан уже отчаялся увидеть организатора и исполнителей преступления на эшафоте.

Сегодня он впервые пожаловал в Бравскую крепость. Сюда его привело отнюдь не желание поговорить о ходе следствия. Для встречи с зятем и сестрой послужила иная причина.

Боясь напугать племянницу неловким движением, Гилан медленно опустился на одно колено и спросил, вложив в голос мягкие нотки:

— Как вас зовут, прекрасная леди?

Малышка прижалась к ноге матери.

— Ну же, как тебя зовут? — подбодрила Вейла дочку.

— Одуванчик, — ответила та.

Вейла смутилась:

— Так её называет Эймир. — Наклонилась к дочери и прошептала: — Леди Эбета Брава.

Как бы подтверждая её слова, малышка кивнула.

Ласковое прозвище, данное девочке отцом, подходило ей больше, чем благородное имя. Круглое личико, пухлые щёчки, соломенно-жёлтые волосы — как есть одуванчик. От темноволосой и кареглазой матери малютке ничего не передалось.

— Сделай реверанс, — подсказала Вейла.

Эбета присела.

— Красивое имя, — улыбнулся Гилан. — Сколько вам лет, леди Эбета?

Племянница стиснула кулачок, явно намереваясь показать возраст на пальцах. Вейла взяла её за руку:

— Не покажи, а скажи.

Вперив взгляд в потолок, Эбета пролепетала:

— Семь котят у кошки. На кроватке две подушки. У лошадки четыре копытца. На столе три свечки. Три. — Выдернув руку из ладони матери, показала Гилану три пальца. — Пойдём гладить котят?

Вейла поцеловала её в макушку:

— В следующий раз, милая. — Приказала стоящей у двери няньке увести ребёнка. Подождала, когда они удалятся, и дала волю чувствам. — О боже, Гилан! Я уже не надеялась тебя увидеть. Думала, умру и даже не попрощаюсь. Бог услышал мои молитвы. И вот ты здесь!

Он провёл пальцем по её щеке:

— Не надо плакать.

— Это от радости. — Вейла трогательным жестом смахнула с ресниц слёзы. — Эймир приедет с минуты на минуту. Не хочешь умыться с дороги? Ты останешься на ночь? Почему не предупредил о приезде? Я бы приготовила что-то особенное. Чем вкусненьким тебя угостить?

Вопросы сестры сыпались как горох. Понимая, что в его распоряжении всего несколько минут, Гилан велел ей умолкнуть и спросил:

— Как тебе живётся, Вейла?

О таком не спрашивают у женщины в присутствии её супруга.

— Если бы отец был жив, а мама и Мериона не уехали за сотни лиг, если бы ты не лишился замка и титула, я была бы счастлива. — Сестра понизила голос: — Ты нашёл убийцу?

— Нет, Вейла. Я ищу и не остановлюсь, пока не найду. — Гилан перешёл на шёпот: — Эймир тебя не обижает?

— Нет! Что ты! Он замечательный человек. Любит меня и дочку, заботится и балует.

Похоже на правду. Судя по скромной обстановке зала, старым гобеленам на стенах и каменному полу, не покрытому коврами, лорд Брава либо равнодушен к роскоши, либо испытывает недостаток в средствах. Зато Вейла одета в платье из набивного шёлка, на голове расшитая золотом накидка и золотой обруч с вкраплениями драгоценных камней. Волосы уложены в причёску волосок к волоску. Холёные руки, на пальце изумительной работы кольцо. Гилану было бы неприятно увидеть сестру, получившую внушительное приданое, неухоженной, в простеньком наряде. Он в очередной раз изменил бы мнение о зяте, хотя ничего не сказал бы ни ему, ни сестре: лезть со своим уставом в чужую семью не принято.

— А ты его любишь?

— И я его люблю, — зарделась сестра. — Такого человека нельзя не любить. В прошлом году мы потеряли ребёнка. Мальчик прожил всего неделю. Если б не Эймир, я умерла бы от горя.

— Сочувствую, Вейла.

— Мне двадцать один год. Я рожу столько детей, сколько пошлют мне небеса.

Гилан покивал. Эймиру сорок три. Дай бог ему сил и здоровья не только обзавестись кучей детишек, но и поднять всех на ноги. В противном случае король назначит им опекуна, который будет распоряжаться и деньгами Вейлы, и судьбами её детей.

— Мама тебе пишет? — поинтересовалась сестра.

— Пишет.

— У Мерионы появился воздыхатель. Знаешь об этом?

Вейла затронула больную тему. В то время как Гилан находился в положении безземельного нетитулованного дворянина, мать продолжала оставаться вдовой лорда Верховного констебля и стояла на иерархической лестнице ступенью выше сына. В её письмах всё чаще и чаще звучали властные нотки. Это задевало Гилана. Мать не нуждалась в деньгах — он сам вручил ей часть отцовского состояния. Не нуждалась в крыше над головой — он сам купил ей поместье на юге королевства Меера и обеспечил надёжной охраной. Ифа Айвиль, по сути, обрела независимость и, видимо, решила, что не нуждается в советах сына. От открытого неповиновения её удерживал страх, что Гилан обозлится и даст младшей сестре маленькое приданое.

Словно читая его мысли, Вейла произнесла:

— Иди к королю, принеси ему клятву верности. В память о нашем отце он вернёт тебе всё, и ты станешь главой великого дома Айвилей.

Гилан скривил губы. Если ему и суждено пройти по улицам Фамаля, то победным маршем.

— Вот это подарок! — прозвучало от двери. — Светлейший лорд Айвиль собственной персоной!

— Я не лорд, — улыбнулся Гилан, окинув взглядом коренастую фигуру зятя.

Эймир бросил у порога припылённый плащ и дёрнул за конец ремня. Перевязь с мечом и кинжалом упала на пол с гулким стуком. Неуважение к оружию покоробило Гилана.

— Для меня вы всегда будете великим лордом, — говорил Эймир, ступая по каменным плитам. — Ваше происхождение не в состоянии скрыть даже этот ужасный гамбезон наёмника. Вы умышленно его надели?

Заложив большой палец за ремень на поясе, Гилан рассмеялся. Зять подошёл к нему и сгрёб в охапку с такой силой, что у Гилана выступили слёзы на глазах.

— Рад видеть вас в здравии! — произнёс Эймир и, выпустив его из объятий, повернулся к Вейле. — Что у нас на ужин?

— Пшеничная каша, — начала она.

— К чертям кашу! Я подстрелил двух зайцев и трёх куропаток. Устроим настоящий пир!

— Пойду, скажу кухарям, — кивнула Вейла и направилась к выходу из зала.