Я поворачиваю голову к бородатому гаду — у меня брови на лбу и глаза навыкате.

— Закидоны?! — едва не кричу.

— Тише будь, — советует холодным металлическим тоном и лезет в карман джинсов.

Он достаёт оттуда фото и бросает его мне на колени. На снимке девушка — молодая, красивая. Беременная. Она очень похожа на мою Машеньку.

— Это?.. — шёпотом вырывается из горла, но продолжить не могу.

— Родная мать моей дочери, — рычит психопат.

— Моей дочери, — исправляю его.

Псих на замечание не реагирует. А я разглядываю дамочку и всё больше убеждаюсь, что сходство между ней и Машей очевидно.

— Насмотрелась? — забирает у меня фотографию.

Вполне. Сомневаюсь, что этот бугай показал мне фото левой девушки — слишком она на Машу похожа. Или Маша на неё. Кажется, я поторопилась с психиатрическим диагнозом. Отец, значит…

— И где тебя носило, папочка? — язвительно интересуюсь. — Эта женщина оставила Машу в роддоме, отказалась от неё, как от ненужной вещи. Ты в это время где был?! — напираю. — Не пришёл тогда за дочкой. Позволил, чтобы её отправили в дом малютки. Зато сейчас объявился! — у меня воздуха в лёгких не хватает от возмущения. — Если ты думаешь, что я…

— Заткнись! — удар огромного кулака по баранке ставит точку в моём спиче. — Где я был и почему не забрал девочку — не твоё дело, — заводит мотор. — Твоё дело — осознать, что у Маши появился отец. И перестать выкабениваться, — добавляет с раздражением.

Он выруливает из-за администрации, а у меня сердце в пятки уходит:

— Куда ты меня везёшь? — беспокойно ёрзаю на сиденье.

— Домой, — сухо сообщает похититель. — Ты ещё не поняла? Я не собираюсь делать тебе ничего плохого. Я просто хочу общаться с дочерью.

— В таком случае сначала надо сделать тест на отцовство, — заявляю решительно.

«Папочка» даёт по тормозам, и я едва не улетаю в лобовое стекло.

— Испытываешь меня на прочность? — скалится, как зверь какой-то. — Зря. Терпение у меня не безграничное, а добрым я никогда не был.

В этом и проблема. Как тебя, такого дикого, к ребёнку пустить?!

Очень хочется спросить его об этом в лоб, но я молчу. Надо добраться домой. Живой.

Ян — кажется, так зовут «папашу» — останавливает машину у моей калитки.

— Я тоже никогда не была милосердной, — решаюсь на дерзость. — Особенно к людям, которые думают исключительно о себе.

Мне страшно до ужаса. Но сейчас или он меня, или я его.

— Что ты имеешь в виду? — с надменной улыбкой интересуется Ян.

— Ты решил с ноги открыть дверь в нашу с Машей жизнь. Моя дочь ещё маленькая, но она человек, — от этих мох слов у «папани» желваки ходят почему-то. — Так не делается. Неужели ты думаешь, что я просто так, без всяких доказательств отцовства подпущу тебя к ней? Сделаем тест, и, если подтвердится, что ты Машин папа, будем решать вопросы по закону.

— Мне не нужен хренов тест, — режим «хамло» не выключается. — Без него знаю, что я её отец.

— Не хочешь делать тест — остаёшься дядей с улицы, — собираюсь выйти из машины, но на моём предплечье сжимаются сильные крупные пальцы.

— У тебя сутки, чтобы спокойно всё обдумать. Завтра я приду к дочери, и если решишь мне помешать… — замолкает на пару мгновений. — Не стоит этого делать, — отпускает мою руку.

Звучит, как плохо замаскированная угроза. Это она и есть.

Не говоря ни слова, выскакиваю на улицу и забегаю в ограду. За моей спиной газует «УАЗик», а я ищу глазами Шуру и детей. Ни во дворе, ни в огороде их нет. Залетаю в дом, и с души падает огромный булыжник.

Маша с новым другом собирают что-то из кубиков на ковре в комнате, а Шура стоит у окна. Видела, наверное, что я не пешком пришла.