Когда пришел отец со старшими братьями, все уже было накрыто, и даже мать терпеливо стояла в сторонке, ожидая, когда они помоют руки и усядутся. В нашем доме первыми за стол садились мужчины, и только когда они начинали звенеть ложками, мы усаживались рядом. Под столом меня за коленку ущипнула Дуняша, потом незаметно для всех завозилась с моим подолом. Я удивленно уставилась на нее. Как ни в чем не бывало она продолжила есть, зато я почувствовала, что на мою коленку что-то приклеилось. От восторга у меня перехватило дыхание. Я знала, что это что-то очень классное.

Так и оказалось.

Пока старшие сестры убирали со стола, я поднялась в нашу с ней и Анфисой комнату и проверила что там на моей ноге. Это оказался крохотный блокнот с клейкими страницами, на каждой из которых был нарисован персонаж из диснеевского мультфильма. Я ни разу не смотрела мультфильм, но мне много рассказывала Дуняша. Откуда она знала - никогда не признавалась, но частенько дарила втайне от всех вот такие милые девичьему сердцу вещички.

Да, в нашем доме было много правил. И одним из них было практически полное отчуждение от “мусора, которым засоряют головы с младенчества”. Так говорил мой отец. У нас не было ни телевизора, ни телефона, ни музыкального центра. Только один допотопный кнопочный телефон у отца, который заряжался для особых случаев. Естественно, не было компьютера, изобилия игрушек.

Были книги. Много книг. Целыми стопками они стояли и пылились в главной комнате - гостиной. Потому что ни у кого из нас не было времени читать. После очередного дня в повседневных делах мы просто валились на свои кровати и засыпали.

Стояла глубокая ночь, в доме повисла безмолвная тишина.

- Дуняша, - шепотом позвала я сестру, уверенная, что Анфиса уже спит.

- Чего, Огонек? - мигом отозвалась сестра.

- Я сегодня была на озере, - нервно пожевав губы, призналась я.

Дуняша устало вздохнула и перевернулась на другой бок, ко мне лицом. Ее кровать громко заскрипела.

- Отец прознает - худо будет.

- Угу, - пробормотала я.

Какое-то время мы лежали в полнейшей тишине, потом она все-таки задала свой вопрос.

- Что ты там видела?

- Да все тех же ребят. Местных, - проговорила я. При воспоминании о том симпатичном мальчике сердце снова заколотилось. - Но был там еще один, я его не знаю.

- Веселый с загорелым лицом который?

- Да.

Неужели она его знает? От удивления я приподнялась в кровати. Она насмешливо улыбнулась в темноте.

- Это внук Алешина. К нему на лето приехал. Никита вроде. По-моему, вы с ним одного возраста. С ним еще старший брат приехал, но я его даже не видела ни разу у деда Саввы. Дома не сидит, может охотится.

- Он отличается от остальных.

- Наверное, - с безразличием пробормотала Дуняша, опять зевая. - Он городской.

- Мне показалось, что местные все в него влюблены. Поголовно, - я захихикала.

- Просто завидуют, - хмуро бросила Дуняша. - Он для них как с другой Вселенной.

- Хватит болтать, сороки! - вдруг сердито буркнула Анфиса, заворочавшись в кровати. - Вот расскажу отцу что о мальчишках трепетесь, так он вам надает!

- Фу ты, злюка! Анфиска, ну нельзя быть такой. Уж если твоя молодость прошла, то не значит, что и у нас так дела обстоят.

- Дуняша! - испуганно воскликнула я. Она никогда не протестовала так открыто и не оскорбляла Анфису.

Та тоже вздрогнула и отвернулась. В нашей комнате повисла неловкая тишина.

Поднявшись со своей кровати, средняя сестра осторожно забралась к старшей и обняла ее. Та не отпихивала ее, но и не отвечала.

- Ну прости меня, глупую. Ты же знаешь: язык мой - враг мой. Я совсем так не думаю, как сказала.