Я не помню, как мы вернулись домой в ту ночь. Через какое-то время меня одолела сонливость, и я опустилась на траву у какого-то куста, где лошади не могли меня затоптать. Смотрела, как они галопируют на ветру, наблюдала, как загораются созвездия, а потом осознала, что моя голова лежит на плече у Такера, что он несет меня, убаюкивая своим ритмичным шагом.

Меня разбудил громкий стук в дверь. С минуту я лежала в растерянности, не понимая, где нахожусь. В занавесках запутался солнечный свет. Щека мокрая от слюны. Я не помнила, как вернулась в наш трейлер номер 43.

– Подъем! А то опоздаете, – крикнула Дарлин.

Не без труда я вытащила руку из-под Джейн и села в постели. Сестра не проснулась. Где-то на некотором удалении жужжала газонокосилка. Нос защекотали запахи свежесрезанной травы и сигарет.

Сегодня была третья годовщина торнадо. Вспомнив это, я громко застонала. Знала, чего ожидать. В школе будет организована панихида – показная скорбь, не имеющая ни малейшего отношения к моему личному неизбывному горю. Я слезла с кровати и принялась рыться в ворохе одежды на полу, ища что-нибудь относительно чистое. Натянула на себя какую-то футболку и почти сразу сняла, сообразив, что это футболка Джейн. Газонокосилка на улице зафыркала и заглохла. Наши соседи ругались – перекаркивались, как вороны. Издалека донесся плач младенца. Если хочешь знать, что происходит в трейлерном поселке, нужно просто найти время прислушаться. Я знала больше, чем следовало.

В кухне стоял густой аромат кофе. Я села за стол, и Дарлин поставила передо мной миску с мюсли. Иногда мне нравилось фантазировать, что мы находимся в вагоне поезда. Та же форма, тот же размер. Нетрудно было представить, что вот-вот раздастся свисток, колеса под нами придут в движение, и мы покатим куда-нибудь – туда, где лучше.

Дарлин потягивала кофе. Волосы она туго зачесала назад и собрала в хвостик. Сестра работает в супермаркете и сейчас была одета соответствующе – в бежевую униформу, источавшую слабый запах лука, хотя накануне Дарлин ее выстирала и выгладила. К униформе, которую она украсила маминой брошью, был прицеплен бейджик с ее именем. Лицо у Дарлин некрасивое, худое, но квадратные очки сглаживали угловатость ее скул.

– Сегодня после победа мы едем на кладбище, – предупредила она.

– Знаю.

– Я заеду за тобой в четыре. Ровно в четыре. Чтобы к этому времени была готова как штык.

Я кивнула. Спорить с Дарлин было бесполезно.

В два часа дня вся начальная школа городка Мерси собралась в спортзале. Солнце высвечивало грязь на оконных стеклах, легкие разъедал вонючий запах пота от множества тел, втиснутых в небольшое пространство. В флуоресцентном освещении наши лица отливали фарфоровой белизной. Мой класс сидел в самой глубине спортзала, под баскетбольным кольцом. Мисс Уотсон, крупная женщина с приятным добрым лицом, осторожно переступая через наши ноги и рюкзаки, просила, чтобы мы не шумели и не вертелись.

Как я и ожидала, возле меня она задержалась. От торнадо пострадало много семей, но наша особенно, и в Мерси все это знали. Свое сочувствие мисс Уотсон выразила незаметно – просто ласково коснулась моей головы. Третьеклассники были добры ко мне. Учебный год через несколько недель завершится, и, думаю, летом я буду скучать по мисс Уотсон.

Она отошла, и я закрыла глаза, представляя, что сейчас я не в спортзале, где мы будем в очередной раз вспоминать наши утраты, а снова в классе. Там стены выкрашены в уютный цвет, под потолком крутится мобиль, изображающий Солнечную систему, и царит атмосфера спокойствия и непринужденности.