Я же во все глаза смотрела на нашего Ихти. Изможденный, голый, мокрый и обессиливший, с окровавленными ребрами и совсем посеревшей кожей, по которой теперь не пробегали серебристые молнии, он не отводил взгляда от Присс. И столько было в нем тоски и надежды, что я тоже обернулась.

Зазнайка теперь не казалась задумчивой. Она… словно тоже смотрела в ответ, прямо в глаза своему первому мужчине. И ободряюще, умиротворенно улыбалась.

– Как такое возможно? Девочка заперта вне времени, она не способна видеть в моменте, – прокряхтел Эйвери, становясь рядом с нами и направляя жезл на Лукаса.

– Говорят, любовь творит чудеса, – фыркнул Кавендиш, натягивая золотую паутину жезлом так, что она зазвенела. Ихти взвыл, Карпов заскрипел зубами, а я окончательно расклеилась. – Но как по мне – запомни, девочка, – это самая сильная человеческая слабость. Она толкает людей к глупым решениям. К нелогичным поступкам. К неверному выбору. К ненужным жертвам.

Я вспомнила крестного, который не исполнил долг рагнаров, потому что прикипел к малышке с лентой в волосах. Андрея, опустившего жезл в разгар битвы, чтобы спасти меня от мук. Мари, пять лет истощавшую свое тело, чтобы вылечить Генри. Себя, связавшую наши с Карповым жизни жутким ритуалом и забравшую половину его боли.

А теперь и Ихти… Лишивший себя возможности выжить в новом мире и сохранить древний магический вид. И, судя по взгляду, он совсем не жалел о содеянном, если это давало шанс Присцилле. Никто из нас не жалел. Ихти принес великую жертву, и она не имеет права стать напрасной.

Волна так и нависала над местом, где стоял ихтиопод и морфы. Кавендиш так и подбрасывал в ладони камень, который от соприкосновений с кожей лорда обрастал мерцающей голубой пленкой. Русалка поскуливала, привлекая к себе внимание. Махала рукой, тыкала пальчиком то в Лукаса, то в озеро, словно пыталась что-то сказать.

– Вы можете вытащить Присс? – тусклым, безжизненным голосом спросила лорда. Сознание никак не желало принимать кошмар, происходивший вокруг, за реальность.

– У меня другой дар, дорогуша. Твой профессор убил единственного, кто мог спасти зеленоглазую мисс, – сухо бросил Лукас. – Не сейчас, но когда-нибудь, после нескольких лет практики… Питер родился полной бездарностью. Недотепа, тряпка и слабак. Больше заклинателей пространств, стихий и материй в этом мире, насколько мне известно, нет. А вот Кивана, если бы он перестал задирать чужие юбки и взялся за ум, ждало великое будущее.

– Этого психопата?! Великое будущее? – возмутилась я, совершенно не скучая по сдобному маньяку. – Да вы хоть знаете, что он…

– Не самый порядочный в мире парень был, согласен. Но все же родная кровь. Не сомневайся Карповский, за него отомстят. Не я. Я уже слишком стар, как видишь, и вряд ли смогу с тобой тягаться. Другой. У меня есть ценный союзник, и он дал клятву, – спокойно уведомил Кавендиш, ловя камень в сотый раз. – Он отберет то, что по-настоящему тебе дорого. Лишит самого ценного в момент, когда ты окончательно расслабишься и поверишь в собственное счастье. Есть у тебя в этом мире хоть что-то дорогое, князь?

Позади нас раздалось кряхтение – Сантариус подвел Ихти к ближайшему валуну и помог на него опереться. Что-то вроде жеста солидарности древних магических видов, одному из которых вскоре предстояло навсегда исчезнуть с лица Земли.

Квит, дождавшись напарника, поднял тазик с люмьерами и окинул нас прощальным взором. Вид у морфов был такой, словно они планировали уходить. Еще немного – и начнут махать шерстяными лапами. Да только никто не собирался их отпускать!