– Что-нибудь учудишь, и тебе в голову прилетит кастрюля, доверху наполненная лапшой. – предупредил Дитфрид младшего брата…

Однако, на протяжении порядка 3-х часов, Адалрик только и делал, что помогал. Без язв, уколов и прочих гадостей, чему Дитфрид был удивлён, даже немного расстроен (или обижен). Обычно, Адалрик то и дело показывал свою «взрослость» из-за чего получал черепком или шваброй по голове или спине… Разумееется, после такого он в долгу не оставался…

Когда все дела были сделаны, Дитфрид заметил, что за сегодня ни разу не видел отца, хотя, у того был выходной… а в бар он почему-то не пошёл…

Что до братца, вид его был каким-то уж очень озабоченным. Он будто бы ждал наказания… но за что?..

…и ждал ли?

2

– Будешь? – спросил Адалрик, протягивая старшему брату стеклянную бутылку с апельсиновым соком.

Дитфрид вышел из полудрёмы и взял предложенное. Он удовлетворённо подметил, что Адалрику хватило мозгов не открывать её.

Приподнимаясь, Дитфрид посмотрел на небо. Свинцовые тучи становились всё темнее и темнее, но до солнца, пока не добрались.

Стараясь не раскачивать садовые качели, Дитфрид осушил бутылку с соком почти до дна. Кисло-цитрусовый аромат и вкус, привели мальчика в чувства. Теперь, он и не надеялся продремать во дворике до наступления темноты.

– Грустишь из-за отца?.. – аккуратно спросил Адалрик.

«С чего он взял что я грущу?» – не успел додумать Дитфрид, как услышал из гостиной норвежскую речь.

Он хило улыбнулся. Адалрик знал, что старший брат увлекается, – мягко сказано, – всем, что связано с Норвегией, включая, разумеется, язык.

– Почему ты решил, что я грущу? – спросил Дитфрид, покручивая дно бутылки.

– Просто… я никогда не видел, чтобы у тебя были другие причины выглядеть так. – ответил Адалрик.

Дитфрид едва не хохотнул.

«В проницательности мальцу не занимать, а ведь он всего на 2 года и 2 месяца моложе меня… Да уж, с волками жить, по-волчьи выть.».

…Норвежская речь, тем временем, становилась громче. Похоже, что слово передали «вещателю». Так Дитфрид называл голос, который, следом за ведущим или корреспондентом, появлялся после соответствующего объявления и чётче всех объяснял, что происходит…

Адалрик взглянул на небо.

– …Хотя, возможно на тебя влияет погода. – задумчиво произнёс он.

В этот раз, Дитфрид не выдержал.

– Веришь в эту чушь про влияние погоды на человека?! – спросил он с насмешкой в голосе.

Адалрик вмиг уставился себе под ноги. Ему становилось неловко, когда Дитфрид задавал вопросы в подобном ключе или, когда он хотел услышать пояснения, по поводу услышанного.

Адалрик растерялся и Дитфрид это заметил.

«Какой-то он… другой. Он не похож на себя.» – думал про себя старший, чувствуя нарастающее отвращение к цитрусовым.

3

Дитфрид последовал примеру отца, хоть до конца и не знал, чем тот занимается у себя… «…да и хер с ним.».

Домашние дела были сделаны, братья повылетали из дома в противовес возвращению самого старшего… «Вселенский баланс был достигнут.». Это не могло не радовать, пусть радость никак и не проявлялась внешне. Может, это была и не радость вовсе, а обычное удовлетворение, которое так резко получается почувствовать мальчику последние три года…

Из комнаты отца, что находилась на втором этаже, следующей по левую сторону от комнаты Дитфрида, доносились звуки музыки. Если Матис не преподавал, бухал или закидывался, он ездил в Лейпциг и закупался музыкой. Дитфрид видел эти здоровые пакеты «, под завязку набитые всеми жанрами мира, надо полагать.».

Сейчас, Дитфрид слышал сверху американскую альтернативу или вперемешку, или по отдельности с пост-панком.