Слёзы вместе с жалостью к себе буквально затопили все мои мысли.
– Вот дура… И что я буду делать с этими рассказами и книгами? Тоже мне, великий писатель…
Я не особо любила с кем-то делиться своими переживаниями. Вот и сейчас, ещё плотнее завернувшись в плед, тихонько поскуливала.
Вдруг я ощутила лёгкий толчок в спину. Я немного стянула одеяло и, повернувшись, посмотрела на толкающего. Чёрный балахон… Длинная трость… Пустые глазницы… Было отчего удивиться. Но я почему-то не удивилась. Привыкла к её периодическим визитам.
Только протянула обиженно:
– Больно ведь!
– А валяться ленивым мешком тебе не больно!
Если бы у неё были брови, то она бы их сейчас явно нахмурила…
Она ещё раз ткнула в меня своей тростью. Чувство обиды подкатило к горлу.
– А что мне делать? Рассказики эти дурацкие писать? Так они меня не накормят… Кому они нужны?
Я начала всхлипывать, шмыгая носом.
Она подошла к окну и, бормоча себе под нос: «Вот дурная-то…», раскрыла шторы. Влетевший в комнату ветер развеял её балахон.
– Всё, Писака, хватит себя жалеть! Вставай. Ты даже не представляешь, как я жду чего-нибудь новенького.
Я резко села на кровать и удивлённо спросила:
– Правда?
Она улыбалась пустым ртом:
– Правда. И с чего ты решила, что твои «рассказики» должны тебя кормить? Они принадлежат вовсе даже не тебе. А людям. Это ты должна кормить свой дар. А не он тебя.
Я смотрела на неё широко раскрытыми глазами. Она говорила резко. Но может быть, это именно то, что мне и было нужно?!
Я встала, пошла в ванную и умыла от слёз лицо.
Зайдя в комнату, я увидела, что она всё ещё здесь. В моей голове вдруг пронеслось: «И с чего это я ей все свои мысли выложила?»
Она ответила на мой немой вопрос:
– Это просто вирус.
– Какой ещё вирус?
– Вирус откровенности. Смотри, как носом хлюпаешь. – Она лукаво посмотрела на меня и улыбнулась.
Я схватилась рукой за нос, который от слёз почти не дышал, и сказала растерянно:
– Никогда о таком вирусе не слышала…
Но той, которой предназначались эти слова, в комнате уже не было. Я пожала плечами и села писать…
История седьмая
В издательство
– Писака, вставай! Просыпайся! – Я ощутила лёгкий толчок в бок. Приоткрыв глаза наполовину, я увидела кусок чёрной ткани и трость, направленную на меня. Сразу узнав Гостью, я пробормотала: – И тебе доброе утро!
И стала шарить рукой в поисках телефона. Включив дисплей, я увидела на нём время и недовольно покосилась на неё. 6:43. Выходной. У меня были причины на этот не совсем довольный взгляд.
Но моя Гостья определённо так не считала. Издав какой-то звук, напоминающий цоканье, она сунула мне под нос маленький предмет. Я сразу узнала в нём свою флешку.
– Писака, ну вставай же скорее. Идти надо… – Она стала шагать по комнате взад-вперёд.
Я уже знала об этой её особенности. Она делала так, когда хотела придать важность и значимость своим словам.
Я, хоть убей, не понимала, куда мне нужно было идти в такую рань. Поэтому и задала ей прямой вопрос:
– Куда идти-то? Что за спешка?
Она вскинула руки и возмущённо заговорила:
– Спешка? Ты дописала эту свою книжонку уже месяц назад… А она всё ещё находится в этой штуковине, – так она назвала флешку. – Я видела, как ты поместила её туда… – она говорила всё громче. – Месяц как я уже должна была держать её в руках и листать новенькие, свежие страницы. – Она мечтательно и шумно вздохнула. Но тут же снова вернула себе серьёзный вид. – И что я вижу?! Кто-то даже не чешется! Размазня…
Я проглотила её ругательство молча. Она была единственной, кому позволялись такие выражения. Её критика всегда оказывалась конструктивной и нужной. Поэтому я встала, постаралась придать своему заспанному лицу максимально деловой вид и пошла умываться.