- Оно было, - не сдается медсестра.

- Диана, перестаньте оправдываться! Если оно там было, то куда девалось?

- Не знаю, - втягивая голову в плечи, произносит она.

- Вы халатно отнеслись к своим обязанностям, перепутали назначения и чуть не убили пациента, вы это понимаете? – мой голос гремит в пустом холле.

- Простите, - шепчет медсестра.

- Простите? Вы вообще понимаете, о чем я говорю? Вы чуть не убили человека! Чьего-то мужа, отца и сына!!!

- Я не…

- Вы не удосужились перепроверить, нет! Прочитали первые попавшиеся назначения и все!

- Я…

- Вы, Диана, - прерываю я ее слабые возражения, - прямо сейчас пишете заявления об увольнении, сейчас же. А я его подписываю, поняли?

Мне немного становится легче. Эмоциональный всплеск, разрядка и невыносимый груз ответственности спадает с моих плеч.

Я  и раньше замечала какую-то рассеянность у Дианы, заторможенность и боязливость. Все это я списывала на ее молодость и неопытность. Но у меня нет предубеждений против молодых сестер. Наоборот, часто они более жадные до работы и старательные, им все интересно, они еще не разочаровались в работе и людях.

Видимо, это не тот случай. Такие косяки, нет, халатности не должны повторится. Диане не место в нашей клинике. Думаю, ей вообще не место в медицине.

 Девушка молча протягивает мне лист бумаги, на котором уже успела написать заявление. Едва пробежав его глазами, подписываю.

- Перед уходом занесете в кадры, скажите, я разрешила не отрабатывать две недели, - стараюсь не замечать слез в ее больших и доверчивых глазах. Как олененок, честное слово.

У кабинета уже ждут пациенты. Но не успеваю я войти и разместиться за столом, как дверь с грохотом отворяется.

Внутрь влетает багровый Игорь Михайлович. Его глаза мечут громы и молнии. Интересно, что его так разозлило или кто?

Со всего размаха на мой стол опускается его грозный кулак с зажатой бумажкой. Столешница жалобно трещит.

Мои брови взлетаю вверх. Я вообще не помню сверка в таком состоянии. Обычно он собранный, серьезный, язвительный. Но не взбешенный.

- Как это понимать? – орет он.

- Что именно? – пытаюсь разобраться, чего от меня хочет свекор.

- Диана, иди сюда!

Ах, Диана. Я откидываюсь на спинку кресла и смотрю на то, как в дверном проеме появляется зареванная медсестра. Халатик она уже сняла и сейчас, в своем платьице и коротеньких ботильонах выглядит совсем как школьница, невинно и трогательно. Уже успела пожаловаться главному? Вот шустрая!

Передо мной на стол ложится измятое заявление об уходе, подписанное моей рукой.

- Ты сейчас же извинишься, - ревет Игорь Михайлович.

- Я? – я настолько поражена, что тоже повышаю голос.

- Ты!!!

- Она чуть не убила человека! С какой стати?

- Это твоя вина! Пенициллин был назначен, Диана делала все согласно назначениям!

Замечаю, как по щекам девушки текут слезы, она стоит, намертво прижавшись к дверному косяку. Но молчит.

- Игорь Михайлович…

- Не смей вымещать на ней злость за свои ошибки!!!

- Что? – я  вскакиваю со стула. В дверной проем заглядывают заинтересованные лица пациентов.

Диана отлепляется от двери, подбегает к главному врачу и хватает его под руку.

Что-то есть такое в этом жесте неправильное, личное. В моей голове складывается мозаика.

- Диана, выйди и закрой дверь за собой, - говорю я.

- Она останется до тех пор, пока ты не извинишься! – ревет главный.

- Диана! – я повторяю ее имя с нажимом. Она смотрит на меня долгим пронзительным взглядом. Потом что-то тихо говорит Игорю Михайловичу и выходит.

- Как давно ты с ней спишь? – не знаю, откуда у меня появляются силы и наглость.

- Что? – глаза свекра округляются, но голос становится тише.