Снимаю очки и потираю переносицу.

Ладно, не буду думать об этом сейчас.

Пациентов немного, но они помогают мне отвлечься от тяжелых мыслей. Работа полностью вытесняет страх и тревогу.

А к середине дня я  возвращаюсь в мыслях к своему странному пациенту. Надо бы его проведать.

Замираю у зеркала и смотрю на свое отражение. Может быть, слишком долго. Пробегаюсь по прическе, макияжу и одежде. Вроде, все в норме.

Но почему тогда, я волнуюсь?

Резким движением отбрасываю за спину светлые волосы и выхожу из кабинета.

- Как ушел? – я удивленно смотрю на Веру Юрьевну.

- Написал расписку, подписал все документы, оплатил свое лечение и выписался сегодня утром, - молодая женщина с тщательно скрываемым раздражением повторяет мне одно и то же.

- Вера Юрьевна, как вы могли его отпустить? – от волнения мой голос повышается.

- Светлана Александровна, вы забываетесь!  Я – лечащий врач стационара, - в идеально подведенных глазах вспыхивает раздражение. - Пациент захотел уйти, я его выписала.

- У него двухсторонняя пневмония!

- Мне надо было его привязать к кровати? – тонкая бровь иронично ползет вверх.

- У него был анафилактический шок! – я поражена ее поведением.

- Он взрослый человек, он захотел уйти и ушел! – она говорит это резко. Приторная улыбка сползает с ее алых губ.

 Я резко разворачиваюсь и выхожу из ординаторской. Злость закипает во мне. Как она могла отпустить больного человека?

Пролетаю по коридору.

- Здравствуйте, Светлана Александровна, - несется мне в след.

Резко останавливаюсь. В сознании всплывает смутная догадка.

- Диана, здравствуй, - подхожу к посту и рассматриваю дежурную медсестру.

Молодая девочка, совсем недавно закончила училище.

- Диана, помнишь пациента Назарова?

- Конечно, - испуганно выдыхает она.

- Что ты давала ему в четверг, когда ему стало плохо?

- Все, что было назначено, - она бледнеет.

- Точнее, - требую я.

- Я принесла ему таблетки: витамины и бромгексин.

- Так, что еще?

- Сделала укол, и он сразу начал жаловаться…

- Какой укол? – я впиваюсь руками в столешницу.

- Антибиотики… - уже шепотом говорит девушка.

- Какие? – я замираю, боясь услышать ответ.

- Пенициллин…

Выдыхаю и закрываю глаза. Мне надо успокоиться, срочно.

- Я сделала что-то не так? – все так же шепотом спрашивает она.

- Диана, у пациента Назарова аллергия на пенициллин, откуда ты его взяла? – держать себя в руках у меня не получается.

- В назначениях? – она не утверждает, она спрашивает.

- В каких, блин, назначениях? Дай его историю! – требую я.

- Она у Веры Юрьевны. Я отдала ей все выписные истории еще с утра, - мямлит девушка. – Там, правда, был пенициллин…

- Открывай электронную историю, - требую я. Мне надо быть уверенной, что это не моя ошибка.

Дрожащими руками медсестра тянется к мышке, щелкает клавишами. Медленно, боже, как медленно.

- Живее, - я обхожу стойку и останавливаюсь рядом с девушкой.

Видимо это ей совсем не помогает, потому что она несколько раз промахивается мимо нужного файла.

- Отойди, - я сама открываю его историю.

Резко кручу колесико мышки, я не ошиблась, пенициллин не был назначен. Злость, нет, ярость захлестывает меня. Сейчас я готова разорвать девушку на части. Оборачиваюсь к медсестре, и та что-то такое понимает по моему лицу, потому что отшатывается.

- Диана, вы своей невнимательностью чуть не убили пациента,  - замечаю, как бледнеет ее лицо. Но мне не жаль.

- Там было назначение, - опустив глаза, спорит она.

- Его там не было и быть не могло! Я сама оформляла историю! – я не выдерживаю и повышаю голос, такое случается со мной крайне редко. Видимо, сказался пережитый стресс.