Ирвин усмехнулся:

– Да ну?

Неизвестный молча прятал улыбку в кошачий загривок. И с лица Ирвина медленно сползла ухмылка. Остатки хмеля развеялись. Юноша сказал правду, хотя изначально Ирвин и не думал о раскаянии.

– Ты… кто?

– Ты разрешишь мне помочь?

Ирвин протянул руку, чтобы откинуть волосы с глаз собеседника и увидеть, наконец, с кем он разговаривает, но юноша перехватил его руку на полпути.

– Разрешишь или нет? Подумай – может, я в последний раз предлагаю?

И тогда Ирвин сдался. Почувствовав это, юноша рывком наклонил голову набок, резко, словно уронил ее. Пряди его волос съехали на сторону, и Ирвин увидел угольно-черный глаз, из которого блеснул вдруг резкий ярко-синий огонек, того ясного чистого цвета, каким бывает небо в майское утро. От пронзительного холодноватого блеска неожиданно повеяло жаром и запахло дымом…

…Ирвин снова стоял на площади перед церковью и с задумчивой неприязнью смотрел, как разгораются дрова и трепещущие на ветру, гудящие языки пламени тянутся к ногам плачущей девушки. Из толпы слышатся насмешливые голоса и ведьма по имени Эльвин («разве я знаю её имя?») отворачивается, смотрит в сторону. Потом, вдруг вытягивается во весь рост, и кричит, захлебываясь слезами и кашлем. Чтобы разобрать слова, Ирвин идет вперед, так, что костер оказывается совсем близко, и слышит, наконец-то, что хотел:

– …тьма и слёзы! Тьма и слёзы будут городу! Будут в нем жить одни ведьмы! Ведьмы да колдуны! Большими Саббатами дни отмечены, когда смогут родиться они! Остальным – тьма и слёзы! Тьма и слёзы!

Высокий рыдающий вопль пронесся над толпой, но прозвучал он не с костровища, а из толпы, слева. На него никто не успел обратить внимания: ровное жаркое пламя окрасилось вдруг клубами удушливого темного дыма, который, как нарочно, несло прямо в лицо Эльвин. Сквозь горячий воздух Ирвин попытался разглядеть кричавшего и с удивлением увидел того юношу, который спустя несколько недель вернет его на площадь…

Светловолосый незнакомец стоял, кутаясь в тот же темный шерстяной плащ. Полой этой потрепанной одежды он закрывал от огня, дыма и людского глаза маленького ребёнка… Его лицо было открыто, но искажено горьким плачем. Несомненно, кричал именно он. Да не просто так кричал, а заставлял дрова источать дым, который душил ведьму… а сам-то он кто? …почему плачет из-за этой девчонки? …зачем принес сюда ребёнка? …это её ребёнок? …или его? …или их общий? …как он вызвал дым? …или он тоже? …тоже…

Голова Эльвин упала на грудь и больше девушка уже не шевелилась. Занимался подол её рубища. Юноша торопливо уходил с площади, прижимая к себе малыша. Не желая упускать его из виду, Ирвин машинально сделал несколько шагов вперед, забыв, что сейчас он стоит очень близко к костру. Испуганный треском собственных загорающихся волос, он вздрогнул и очнулся.

…Странно было то, что треск огня не стих, но стал сдержаннее. Ирвин не сразу понял, что это трещит пламя в камине. Несколько секунд он сидел, размышляя об увиденном, вернее, просто прокручивая это видение в голове. Разгорающиеся дрова, плач Эльвин, крик неизвестного юноши…

Ирвин перевел взгляд на то место, где минуту назад был его собеседник, но теперь на табурете сидел большой бурый с черными полосами кот. А юноша уже подходил к двери, на ходу накидывая на голову капюшон. Не желая отпускать его без объяснений, Ирвин поднялся и даже успел, что-то крикнуть, но незнакомец быстро обернулся. Снова мелькнул под его челкой ярко-синий огонек… Тугая волна непонятной силы вдруг толкнула Ирвина назад, и он вынужден был сесть. Во рту у него пересохло и все, что он хотел спросить, он смог произнести лишь шепотом: