– А ты молодец, братец, – произнес Ник. – Но если свет узнает, что тебе присуще столь гипертрофированное чувство фамильного долга… твоя репутация падшего ангела будет уничтожена.

– Ты меня очень обяжешь, если замолчишь.

– В самом деле, это так трогательно – демон, поверженный ребенком.

Ралстон молча пересек комнату и сел за большой письменный стол.

– Разве тебя не дожидается статуя, которую необходимо почистить? Пожилая мраморная дама из Бата, которую срочно необходимо идентифицировать?

Ник сел в кресло и закинул ногу на ногу, демонстрируя сияющие гессенские сапоги и явно не собираясь заглатывать наживку.

– Вообще-то дожидается. Однако ей вместе с легионом моих поклонников придется подождать. Я предпочел бы провести этот день с тобой.

– Не стоит идти на такие жертвы ради меня.

Ник стал серьезным.

– И что же случится за эти два месяца? А если она все-таки решит уехать, а ты не сможешь ей этого позволить? – Ралстон не ответил, и Ник продолжал гнуть свою линию: – Ей пришлось нелегко. Ее бросила мать, когда она была еще совсем ребенком… а потом она потеряла и отца.

– Ее обстоятельства ничем не отличаются от наших. – Ралстон притворился, что тема разговора ему совершенно неинтересна, и сделал вид, будто внимательно просматривает корреспонденцию. – Должен тебе напомнить, что вместе с матерью мы потеряли и своего отца.

Ник не отвел взгляда.

– Мы были друг у друга, Гейбриел. У нее же нет никого. Нам с тобой лучше, чем кому-либо, известно, каково это – быть всеми покинутым, всеми, кого ты когда-либо любил.

В глазах брата Ралстон заметил грусть воспоминаний об их детстве. Близнецы вместе пережили бегство своей матери и отчаяние отца. Их детство не было радостным, но Ник говорил правду – они всегда держались вместе.

– Наблюдая за нашими родителями, я усвоил одну вещь: любви придается слишком большое значение. Ответственность – вот что действительно важно. Честь. И Джулиане лучше понять это в самом раннем возрасте. Теперь у нее есть мы. Возможно, она считает, что это не так много, но этого должно быть достаточно.

Братья замолчали, каждый погрузился в собственные мысли. Наконец Ник произнес:

– Трудно будет добиться, чтобы ее приняли в обществе.

Ралстон энергично выругался, признавая справедливость слов брата.

Дочери женщины, не получившей должным образом оформленного развода, вряд ли обрадуются в свете. И Джулиане придется приложить немало усилий, чтобы избавиться от тяжелого шлейфа испорченной репутации своей матери.

И вновь заговорил Ник:

– Законность ее рождения будет подвергнута сомнению.

Гейбриел на некоторое время задумался.

– Если наша матушка вышла замуж за ее отца, это означает, что маркиза по приезде в Италию перешла в католичество. Католическая церковь никогда не признала бы ее брака, если бы она оставалась в англиканской церкви.

– В таком случае незаконнорожденными оказываемся мы. – Ник криво улыбнулся.

– Для итальянцев, – уточнил Гейбриел. – К счастью, мы англичане.

– Превосходно. Для нас все складывается хорошо, – сказал Ник. – Но что же с Джулианой? Найдется немало семейств, которые откажутся принимать ее. Многие посчитают нашу сестру дочерью падшей маркизы и ее любовника – простого итальянского торговца. И к тому же католика.

– Начнем с того, что они и так бы не приняли Джулиану. Мы не можем изменить тот факт, что происхождение ее отца оставляет желать лучшего.

– Возможно, проще выдать ее за дальнюю родственницу и не упоминать о том, что Джулия наша сводная сестра.

Ралстон отрицательно мотнул головой:

– Абсолютно исключено. Она наша сестра. Именно так мы ее и представим, а уж потом будем разбираться с последствиями.