– Ну, как ваши дела?

Я оборачиваюсь и вижу Ташани, стоящую в дверях центрального входа. Ташани – пышная сорокалетняя темнокожая женщина, которая работает здесь старшей медсестрой. Временами она бывает немного грубой, но, несмотря на это, мы неплохо ладим.

– Уже закончили, – отвечаю я, выбрасывая пустой стаканчик из-под латте в урну.

Медсестра кивает и обращается к миссис Диллон:

– Время художественной терапии.

– Кому нужна моя треклятая мазня, – недовольно ворчит старушка, пока Ташани помогает ей подняться по ступеням.

– Вы чудесно рисуете, Люси, – подбадриваю ее я.

– Какая я тебе Люси? Соплячка!

– Простите, миссис Диллон. – Мы обмениваемся с Ташани понимающими улыбками.

Уход за пожилыми людьми, безусловно, сопряжен с немалой долей трудностей, но меня этим не напугать. Я выросла в маленьком луизианском городке с размеренным ритмом жизни, где средний возраст населения переваливает за шестьдесят. Поэтому здесь я чувствую себя почти как дома.

Когда женщины исчезают из виду, я устраиваюсь на скамейке и достаю из рюкзака книгу, намереваясь немного почитать перед уходом. Переворачивая очередную страницу, краем глаза замечаю миссис Хоффман. Самая таинственная жительница «Энсли-Пайнс», которая не любит говорить и редко покидает свою комнату, шаркающей походкой проходит мимо и занимает соседнюю скамейку.

Старушка, как всегда, выглядит безупречно. На ней клетчатый твидовый костюм в стиле «Шанель», кокетливый красный шарфик и ортопедические туфли. Полностью седые волосы подстрижены в строгое каре. Поймав мой взгляд, миссис Хоффман поджимает тонкие, накрашенные красной помадой губы и отворачивается, всем своим видом демонстрируя презрение. Но я уверена, что за внешностью ледяной королевы скрывается доброе, одинокое сердце, в которое она просто никого не впускает.

Мои размышления прорезает рокот быстро приближающегося мотоцикла. В поле зрения появляется черный сверкающий спортбайк. Оглушительный рев его двигателя эхом разносится по округе, разрывая в клочья идиллическую тишину. Я впервые вижу на территории «Энсли-Пайнс» мотоцикл. И, судя по ошарашенному выражению на лице миссис Хоффман, не я одна.

Тем временем байк резко сворачивает в нашу сторону, наезжая передним колесом на свежую рассаду азиатской лилии, и с визгом тормозит, поднимая вокруг себя облачко пыли. Водитель опускает подножку, спрыгивает с мотоцикла и снимает шлем, освобождая густые темно-каштановые волосы. Наши взгляды встречаются на несколько долгих секунд, и мои глаза расширяются от шока.

Джесси Чемберс?

Какого черта он здесь забыл?

Мое сердце стучит громче с каждым шагом, который он делает, стремительно приближаясь ко мне.

– Мне нужна некая Саманта Уолси.

– Это… я.

Уголок его верхней губы приподнимается в ухмылке, когда Джесси окидывает меня оценивающим взглядом. Разумеется, засранец меня не помнит. Наше вчерашнее общение было не то чтобы захватывающим, но, на самом деле, это довольно обидно.

– Отлично. – Чемберс вытаскивает из заднего кармана какой-то помятый листок и машет им у меня перед лицом. – Значит, расклад такой, Сэмми: я даю тебе вот эту бумажку, ты ставишь на ней свой изящный автограф и, если сюда позвонит мой тренер, говоришь старику, что трудолюбивее волонтера в жизни не видела. Ну а я пока пойду найду какой-нибудь мягкий диванчик и вздремну немного, идет?

Не дожидаясь ответа, он разворачивается и направляется по дороге, ведущей в главный корпус.

Мой рот открывается и закрывается.

Мне не нравится плохо думать о людях, но Джесси Чемберс, несомненно, самый отвратительный человек, которого я когда-либо встречала.