Лилины родители в самом деле встретили нас хорошо. Отец Лили Игорь Евгеньевич, приятный, пухлый, небольшого роста добрячок с редким пушком на голове, одетый в классическую рубашку под пиджак и свободные, даже чересчур, тренировочные штаны, открыв нам дверь, стоял теперь, потирая ладони и радостно улыбаясь при виде дочки. Лиля, сняв туфли, слегка поцеловала его в висок, приобняв за плечи и тут же перевела взгляд на мать, которая, выскочив из кухни с полотенцем через плечо, уже бежала к нам, радостно крича на ходу: «Слава Богу! Нашли дорогу, не заблудились»! После короткого знакомства со мной, мама Лили доверительно спросила:

– Илья, вы, правда, умеете готовить утку?

Я кивнул. Она ещё пуще заулыбалась, потом опять спросила:

– До пяти успеем? А то гости придут в пять.

Я посмотрел на часы. Было несколько минут второго. Я кивнул – уложимся.

Кухня произвела на меня самое благоприятное впечатление – просторная, современная. В духовке не то, что утку, барана можно было приготовить. Я надел фартук и приступил к делу. Подготовив тушку утки, я нафаршировал её яблоками и поместил в уже разогретую духовку. Дело было простым, но, по правде говоря, хлопотным. Утку следовало поливать каждые пять –десять минут. Чтобы не испортить о себе мнение в первый же день, я решил не отходить от утки и караулить её всё то время, пока она жарится. Так я и просидел два с лишним часа на кухне, поливая иногда утку и поглядывая для развлечения в окно.

Двор Лилиного дома мне в целом понравился. Люди тут ходили редко. Всего один раз каких -то двое столкнулись друг с другом в центре двора, причём один из них гулял с собакой, и сразу же, без предисловий, будто продолжая начатую когда –то беседу, начали общаться, вяло при этом жестикулируя и оглядываясь, будто боялись, что их подслушают. Поговорив так некоторое время, они разошлись. Тот, который был без собаки, пошёл к калитке в воротах, а тот, который гулял с собакой, не спеша побрёл навстречу своему псу, упитанному боксёру, тащившему в зубах палку.

Разглядеть лица людей, которые жили в доме Лилиных родителей, отсюда, с пятого этажа было невозможно. Но я помню, мне понравилось, что они выглядели трезвыми и вели себя спокойно. Не то, что у нас. Взять Гериного отца, чуть ли не каждый день напивается и ревёт, как медведь, стуча кулаком по столу.

Приготовив утку, я выложил её на блюдо, украсив салатом из краснокочанной капусты, овощами и петрушкой.

Увидев блюдо, Эвелина Павловна, так звали Лилину маму, всплеснула руками. Повернув голову она крикнула мужу и дочери, сидевших у телевизора в соседней комнате: «Лиля, папа, идите, полюбуйся на эту прелесть»! Зашла Лиля, держа руки, как обычно в задних карманах брюк, за ней следом Игорь Евгеньевич, на лице которого по-прежнему была улыбка, только теперь она мне показалась ещё более фальшивой. Зато Лиля, кажется, испытывала настоящий триумф от нашей с ней общей победы на кухне.

Весь вечера Эвелина Павловна только и говорила гостям про «чудесного мальчика, которого нашла Лиля». Поскольку мы с Лилей решили за общий стол не садиться, а скромно выпить вина за мамино здоровье на кухне, Эвелина Павловна, раскрасневшаяся и повеселевшая от горячительного, иногда забегая к нам с рассеянным видом, говорила в задумчивости: «где тот тут был хлеб, вы не видели?». И когда мы, как по команде показывая в одном направлении, говорили: «да вот же он!», она, как –то сжавшись, будто из неё выпустили воздух, с видом какого –то монашеского смирения, брала в руки розетку с хлебом и шла к гостям. На обратном пути, будто только что, увидев нас, она вдруг радостно восклицала: «Лиля, как тебе повезло с мужчиной"!