– Бери.

– Что это? – Удивился я.

– Подъёмные.

– Коля…

– Хватай и улепётывай, пока дают! Да смотри, когда выходить будешь, оглядывайся по сторонам, а то вдруг они там тебя ждут. Не дадут же уйти по –тихому, сволочи!

Я взял деньги, сложил их и, убрав их во внутренний карман, подумал: ну, вот уже второй человек говорит мне, что мне надо идти в журналистику. Не может же это быть случайностью.

– Спасибо, за деньги. А ты как здесь один останешься?

– Я что, я инвалид, – улыбнулся Коля. – За меня не бойся. Меня даже если бить начнут, то несильно, я ведь и так пострадавший от природы.

Он поднял вдруг на меня свои голубые, добрые глаза:

– Кстати, у тебя есть кто -нибудь на замену себе? Потолковей?

Тут я вспомнил про Бабу -Ягу.

– Есть! – Сказал я, пожав ему руку. – Завтра приведу!

ГЛАВА ШЕСТАЯ

РАСКОЛДОВАННАЯ БАБА-ЯГА

Через пару дней, отыскав на площади Бабу –Ягу, я рассказал ей про ресторан. Выслушав меня, она согласилась попробовать. Мы договорились встретиться утром на остановке.

Утром, когда я пришёл на остановку, я долго всматривался в людей, поджидающих автобуса, но её не было. Были только какие –то прилично одетые дамы и больше никого. «Передумала!», огорчился я. Походив туда –сюда, я решил идти домой. И вдруг ко мне подошла одна из приличных дам, стоящих на остановке и дёрнула меня за рукав. Едва взглянув на неё, у меня поползли вверх брови.

Это была баба Яга, но какая! Она была совсем не похожа на ту растрёпанную ведьму, которая сидела на вокзале. Это была очень прилично одетая женщина, хорошо причёсанная. Нос у неё был припудрен, глаза аккуратно подведены. От торчащего из -под губы зуба не осталось и следа. Вообще, если бы я не видел её раньше, я бы назвал пришедшую даму современной и даже немного симпатичной. Удивлённый до крайности этими переменами, я не удержался и спросил её:

– А где этот? – Я показал на губу.

– Зуб?

– Да.

– Ха-ха! Вот. – Она вытащила из кармана и показала накладной зуб. – У дочки брала, пока мороженщицей работала. Она у меня в театральном кружке занимается.

– Но зачем? – Удивился я.

– Зачем внешность меняла? Не буду же я сидеть на глазах у всех и продавать мороженое. Что обо мне потом скажут? Что начнут говорить про меня. Что я скатилась? Нет уж, дудки, это я уже проходила. Поработаешь месяц, а разговоров на годы!

Коле Пшеницыну Баба –Яга понравилась. Поговорив с ней немного, он подписал с ней договор, а потом отправил её принимать у меня дела.

Приняв от меня печать, главный символ начальственного положения, Баба-Яга забрала у меня после этого ключи и начала снимать остатки. Она это делала не так, как я, приблизительно, а тщательно и скрупулёзно. Пересчитала даже все тубы с сахаром и пакетики с перцем, хотя это заняло кучу времени. Затем, она перевесила все продукты, включая худенький мешочек с сухофруктами, и стала считать всё штучное, включая крошечные бумажные упаковки с зубочистками, чем едва не довела меня до тихого исступления. Лишь после этого она кивком дала согласие подняться в зал, чтобы пересчитать дневную выручку.

Беридаров как раз стоял на кассе и что –то пробивал. Оглядев многочисленных посетителей, сидящих у телевизоров, Баба – Яга подошла к нему и вдруг, оттеснив его в сторону своим могучим телом, сказала: «Вы на сегодня свободны. Можете идти домой».

– Это почему? – Удивился Беридаров.

– Потому что я так сказала. – Не стала вдаваться в подробности Баба Яга. – И завтра можете не приходить.

Пока Беридаров оглядывал бар в поисках своих вещей, которые он обычно разбрасывал по всей кухне, Баба –Яга подошла к кассе и, открыв денежный ящик, заглянула в него. Потом нажала одну из кнопок и выбила промежуточный чек с итоговой суммой. Взглянув на цифры, она с удивлением посмотрела на Беридарова: