– Слушай, Прима (это прозвище я получила в среде многочисленных друзей после победы в конкурсе красоты), я прекрасно знаю о том, что произошло с тобой зимой. Поверь, эта мразь поплатится по-крупному. Теперь никому непозволительно тебя обижать.

Видимо надеясь сравнять своё лицо с моим, он поднялся на ступеньку у подъезда и заглянул мне в глаза.

– Ты такая красивая и одна! В нашем неспокойном мире красивой девушке нужна защита. Да и вообще, редкому бриллианту нужна достойная оправа.

Я едва сдерживала смех, понимая, к чему он клонит. И да, моё упущение – я не восприняла его, как опасность. Николай всегда производил весьма благоприятное впечатление. Он не ругался матом. Любил бывать в театре и на концертах андеграундных групп. Предпочитал общество актеров и музыкантов. А с некоторых пор стал материально поддерживать целый коллектив нищих, но, большей частью, очень талантливых музыкантов. При невысоком росте и неброской внешности, одет был всегда элегантно и со вкусом. На носу поблескивали неизменные стильные очки в золотой оправе. Которые кстати придавали ему интеллигентности и шика. Конечно, на пальцах блестели перстни и на шее цепи. Но все драгоценности были подобраны со вкусом. И да! Даже пиджак на нем не был красным. Носил он, в основном, дорогие светлые костюмы пастельных оттенков. А зимой удивлял всех местных длиннющим кашемировым пальто.

– Ты же понимаешь, насколько ты редкая? – пытаясь притянуть меня за руку, сказал Николай. – Тебе нужна совсем другая жизнь. Ты должна блистать!

– Ну и что ты предлагаешь мне делать с этой информацией? – с усмешкой ответила я.

– Ничего, просто…просто я хочу предложить тебе… помощь. Ну, поддержку…любую. Какую хочешь.

Николай запинался и подбирал слова, явно нервничая. Мне тоже было неловко. Я не испытывала к этому человеку никаких романтических чувств. Для меня он был приезжий меценат моих друзей музыкантов, с которым я несколько раз виделась в общей компании.

– Николай, спасибо тебе большое и за комплименты, и за желание помочь. Но, я и сама неплохо справляюсь.

– Нет! Ты не понимаешь! – повысил он голос, нетерпеливо дернув меня за руку. – Я хочу предложить тебе роскошную жизнь…

– Нет! Я прекрасно всё понимаю! – с силой выдергивая руку, почти крикнула я. – А если ты ещё не понял, то я на роскошь не ведусь, не продаюсь и не желаю больше разговаривать на эту тему.

– Придется поговорить!

Его лицо изменилось до неузнаваемости. Взгляд поверх поблескивающих под фонарем очков стал жестким. Губы сложились в тонкую холодную ухмылку.

– Ириша! – услышала я голос соседки. – Ты домой?

– Да, тётя Зиночка!

Задрав голову, я с благодарностью смотрела на темный маленький силуэт в проеме окна четвертого этажа.

– Зайди сейчас ко мне. Я тебе котлет и пюрешку дам. Небось опять целый день голодная носилась.

– Ой, ням-ням какой! Иду, бегу и спотыкаюсь, – весело ответила я тёте Зине, стремглав бросившись в проем подъезда.

– Прима, мы не договорили, – крикнул мне в спину Николай.

– Ага! И не договорим, – обернувшись, на ходу ответила я. – Я такой тон по отношению к себе не приемлю.

– А зря! Глупо пренебрегать выгодными предложениями…

– Ну, значит я дура! – уже несясь по ступенькам вверх, со смехом парировала я.

Тётя Зина ждала у открытой двери своей квартиры.

– Заходи, – сказала она и проследовала на кухню. – Пюрешку и котлеты разогрею сейчас. Поешь у меня, чтоб я видела. А то с твоими похудениями скоро за шваброй сможешь спрятаться. Вот помидорчик, огурчик и лучок зеленый… Садись – ешь.

– Тётя Зиночка, дорогая моя и любимая! Что бы я без вас делала!

Я согнулась почти в два раза, чтобы поцеловать мою любимую соседку.