– Современные девушки исправляют недостатки своей внешности накладными ресницами, волосами и прочим, – шокирую ее.

Ну что делать – это горькая правда жизни!

Обычно удивляться таким уловкам прекрасной половины человечества прерогатива мужчин, и меня несет, и я разглагольствую на эту тему дальше:

– Современные девушки не оставляют нам никакого полета фантазии. Они словно хотят запрыгнуть в последний вагон уходящего поезда и пытаются продемонстрировать все свои достоинства сразу, а если их нет, то применяют всевозможные ухищрения – от банального наращивания до координатной пластики и закачки силикона. Хотят соответствовать непонятно кем придуманному шаблону и не понимают, что становятся одинаковыми куклами и удаляют свою индивидуальность. Хочется кричать: остановитесь! Мужчинам вы нравитесь разными! Ваша индивидуальность – ваша изюминка! Но они словно зомбированы и не воспринимают разумных доводов.

Вглядываюсь в девчонку – не напугал ли я ее своей пламенной речью.

Та смотрит настороженно. Думаю, она поняла не все.

Ну, впрочем, ладно. Не знаю, что вообще на меня нашло, – малышка явно не та Барби, о которых я упоминал. Наращенные ресницы – это все ее уловки.

Рассматриваю глаза напротив – скорее всего, она решила воспользоваться тушью, и от этого приклеенная часть волосков не выдержала экзекуции. В уголке правого глаза их чуть меньше, чем в левом.

– Успокоилась?

Девчонка пожимает плечами и недоуменно таращится на меня.

Чувствую, с этой новостью и моим криком души ей как минимум надо переспать.

Улыбаюсь.

Снова улыбаюсь!

Но она забавная, и губы растягиваются сами собой.

– Пойдем ужинать.

Отворачиваюсь и, оставляя ее одну, возвращаюсь на кухню.

Вечером разжигаю костер. Это еще один мой лесной способ помедитировать и расслабиться. Его пламя, исполняя свой языческий танец, завораживает, словно могущественная ведьма, и вводит в какой-то транс. Могу подолгу неподвижно сидеть и смотреть, пропадая в его власти.

Мне нравится.

Это освобождает голову от хлама скопившихся ненужных и болезненных воспоминаний. Я словно бросаю их на съедение безжалостному и ненасытному огню.

Подкладываю ветки и краем глаза вижу, как моя гостья вышла из дома и направляется ко мне.

– Ты опять не в постели?

Девчонка игнорирует этот вопрос. Ладно. Я сам сегодня разрешил ей делать все, что хочет.

Она располагается рядом и сидит пару минут, молча гипнотизируя взглядом костер, а потом неожиданно снова спрашивает о запрещенном:

– Почему ты живешь в такой глухомани?!

Хмурюсь и мгновенно начинаю сердиться.

Опять этот вопрос.

Откуда это нескончаемое любопытство?!

– Мне тут нравится.

Малышка смотрит на завораживающее представление огня.

– Ну, допустим, летом здесь хорошо, но зимой? Как долго ты тут живешь?

Холодно смотрю на нее и твердо заявляю:

– Допрос окончен.

Она поворачивается, я встречаю взгляд ее больших растерянных глаз и решаю, что был слишком резок с ней, и потому примиряюще добавляю:

– Это тема, на которую я не хочу распространяться.

– Почему?!

Опять начинаю сердиться на нее.

Ну что за несносная девица! Неужели нельзя просто послушаться и закрыть неприятную мне тему?!

– Хорошо. Успокойся, – поспешно добавляет она, словно прочитав мои мысли. – Я просто хочу лучше узнать тебя.

Узнать меня?!

Зачем?

Что задумала моя неугомонная незнакомка?

Эти вопросы остаются без ответа, огонь забирает их из моей головы и безжалостно сжигает, и мы какое-то время сидим молча и слушаем его треск.

Необъяснимо, но мне нравится чувствовать, что она рядом и я не один. Меня вообще тянет к ней на подсознательном, первобытном уровне.