– Не знаю. Как повезет.

Та опять молчит, и опять недолго.

– Неужели тебе правда нравится так сидеть без дела?!

– Нравится.

– Удивительно.

– Черт, ты молча можешь посидеть?! – взрываюсь я. – Рыбу ловят в тишине!

Она поджимает губы и оправдывается:

– Так просто сидеть и молчать – скучно.

Не могу остановиться и возмущенно спрашиваю:

– В твоей голове есть какие-нибудь мысли?

Обиженно смотрит на меня и кивает.

– Вот и поразмышляй!

Вижу краем глаза, что девчонка надулась, но я рад этому – может, теперь помолчит подольше.

Неожиданно мой поплавок скрывается в воде, и я подсекаю отличного окуня. Снимаю его с крючка и отправляю в ведро. Малышка смотрит на него огромными потерянными глазами, потом переводит взгляд на меня и бормочет:

– Может, отпустим его?

Я ошеломлен.

– Это наш ужин.

– Я могу сегодня не есть.

Смотрю на нее и понимаю – рыбалка отменяется.

– Выпускай, – бормочу, подвигая ей ведро и начинаю сматывать удочку. – Не забудь только желание загадать у своей золотой рыбки.

– Желание?!

Глаза девчонки мгновенно загораются, как звезды в ночном небе, и любопытная особа тут же спрашивает:

– Почему надо загадывать желание, выпуская рыбу?

Ах, да, она, наверно, не помнит.

– Есть такая сказка.

Малышка вопросительно смотрит на меня, но я не намерен пересказывать ее.

– Просто выпускай и загадывай, что ты хочешь.

Та послушно кивает, и на красивом лице появляется улыбка, которая могла бы осветить весь город. По крайней мере, мне она помогает забыть о неудавшейся рыбалке.

Наблюдаю за ней.

Какая же она все-таки смешная милая девочка!

И так очаровательна!

Гоню от себя эти мысли, но не могу, как и отвернуться от нее, и продолжаю смотреть, как малышка, поразмышляв, скорее всего, над своим желанием, с загадочным видом выпустила мой улов в озеро.

Буквально через секунду спасительница уже снова возле меня и, преданно заглядывая в мои глаза, шепчет:

– Спасибо.

Не знаю, что за сверхъестественной силой она обладает надо мной, но я растягиваю губы ей в ответ.

Мне хватит пальцев на руках, чтобы сосчитать, сколько раз улыбался, находясь в своей ссылке эти два года, а с появлением незнакомки улыбка все чаще оказывается на моих губах.

Да, конечно, эта девчонка избалована и порой невероятно злит и раздражает так, что с ней невыносимо находиться рядом, но в то же время она светлая, милая и забавная, и эта ее сторона вызывает в моем сердце давно позабытое чувство нежности.

Меня пугает это.

Реально пугает!

Я специально сбежал сюда, чтобы защитить себя от всех подобных сентиментальностей, но они, видно, преследуют меня и сами нашли даже в этой глуши.

Иду в ее комнату позвать ужинать и слышу: девчонка плачет.

Без стука вхожу.

Она лежит, свернувшись на кровати калачиком.

– Что случилось?

Та молчит и всхлипывает.

Сажусь на край матраса, пытаюсь приподнять ее лицо, чтобы увидеть глаза, но малышка сопротивляется.

– Объясни мне, что случилось! – требовательно повторяю, и она пищит:

– Я больна.

Меня отпускает.

– С чего ты взяла?

Девчонка садится на кровати и разжимает кулак.

– Со мной что-то не так. У меня даже ресницы осыпаются.

Еле сдерживаю смех и стараюсь говорить серьезно:

– С тобой все в порядке.

Она все еще не верит мне.

– Нет. Точно что-то не так.

– Послушай, я как врач тебе заявляю: с тобой все в порядке! – пытаюсь ее убедить, и та выдает вопрос, нагнавший на нее панику:

– Тогда почему они отваливаются?

Малышка устремляет свой взволнованный взгляд на меня в ожидании ответа.

Беру один пучок ресничек из ее ладони и объясняю:

– Просто они не настоящие.

Большие глаза становятся огромными.

Она ничего не понимает.

Ну да, девчонка многое не помнит, напоминаю себе.