– Ты ко мне? – вышел из «аквариума» Полковник. – Тебя же, кажется, Дмитрием зовут? В отделе у Осипова служишь?

И, не обращая внимания на Димкины согласные кивки, удовлетворенно хмыкнул сам себе что-то одобрительное, словно радуясь, что память еще работает.

– Да-да, все правильно, Геннадий Григорьевич. Тут вот какое дело. Друг дочку ищет.

Полковник повернулся к Юрию, протянул ему руку. Крепкое рукопожатие, свежая рубашка, чисто выбрит… Только по красным глазам, вблизи хорошо видным сквозь затемненные очки, да по устойчивому многодневному перегару можно было понять, что Полковник находится в состоянии глубокого «перманентного» похмелья.

– Из дома ушла? – сразу вник в суть дела Соболевский.

– Да.

– Давно?

– Четвертый день.

– Ты фотографию покажи, – подсказал Юрию Димка. – Геннадий Григорьевич, посмотри. Нигде не появлялась? Ты же всех девчонок знаешь.

– Всех знаю, – усмехнулся Полковник, внимательно посмотрев в глаза Дмитрию, словно проверяя, серьезно тот говорит или с какой-то подоплекой.

Юра нашел в смартфоне фотографию Алены. Хорошо, что Димка подсказал с ноутбука сбросить…

– Ух ты, какая рыжая! – не удержался Полковник. – И симпатичная. Нет, не видел. Точно. Такую я бы запомнил. Так что извините, ребята. Ждут меня.

Он кивнул в сторону собутыльников.

– Привет передавай Осипову.

– Хорошо, – растерянно и разочарованно протянул Дима.

Но тут Полковник остановился:

– Погоди… Рыжая, говоришь? Была рыжая. Сегодня утром Прокоп что-то рассказывал, чертяка… Ждите здесь, сейчас выясню…

Они примостились за ближайшим столиком, взяли по стаканчику кофе.

Мужики из-за дальнего стола недовольно поглядывали на них, всем своим видом показывая возмущение – явились тут какие-то, всю пьянку испортили. Один даже что-то жестами показал Димке. Тот в ответ только улыбнулся.

– Ты их тоже знаешь?

– Не всех. Вот этот, волосатый, что руками машет, кандидат наук. В институте преподавал, доцентом был, потом институт признали неэффективным, реорганиизовали. Вот он здесь и оказался. А тот, высокий, в углу, известный в городе телекомментатор. Был. Матчи хоккейные комментировал. Так что все они здесь в полной мере оправдывают гордое звание «бич», бывшие интеллигентные человеки, – резюмировал Дмитрий.

К ним подсели две девицы неопределенного возраста с остатками симпатичности.

– А что это вы, мальчики, с утра только кофе пьете?

Юрий посмотрел на часы: «Да-а, утро, десять часов. Что, понедельник день тяжелый? Или здесь всегда так?»

Девицы по-хозяйски уже начали располагаться за столиком, сложив на него свои сумочки и закинув ноги на ноги. Юрий вопросительно посмотрел на Диму: «И что с ними делать?»

Тот так же вопросительно пожал плечами.

Полковник вернулся, увидел девиц и молча показал им жестом: «Брысь!», девочки так же молча встали и исчезли. Соболевский, как будто извиняясь, развел руками: «Что вы хотите – это рынок».

Рядом с Полковником суетился какой-то небритый мужичок, он усадил его к ним за столик на освободившееся место:

– Это Прокоп. Ну, мужики, я пошел. Сделал, что мог. Расскажи им все, что знаешь, Прокоп. А меня вон, черти мои заждались уже.

Небритый молча смотрел то на Дмитрия, то на Юрия, переводя мутный взгляд с одного на другого.

– Ну? – поторопил его Димка.

Потом сообразил:

– Катя, налей-ка пива…

Глаза небритого посветлели, он оживился:

– Тебе про Бига рассказать?

– Про кого?

– Ну, Полковник сказал, расскажи им все, что случилось с Бигом.

– А что с ним случилось?

Катерина поставила на столик полулитровый пластиковый стакан с какой-то жидкостью, отдаленно напоминающей пиво. Пены не было совершенно, только поднимались редкие пузырьки. «Это они называют пивом? Как они его пьют?» – удивился Юрий. Да и запахом напиток никак не был похож на пиво. Но Прокоп, тем не менее, жадно набросился на «живительный» напиток, держа мягкий стакан двумя руками, видимо, чтобы не расплескать или не смять его. И, пока Дима расплачивался с Катериной, успел выглотать половину стакана.