— Полагаете, Мария Степановна, их удастся разговорить? — наигранно по-деловому спросил ректор.

— Просто для них это самый оптимальный вариант, — пожала плечами женщина. — Это естественно, что молодые люди не хотят обнажать перед кем бы то ни было свои личные обиды. Но они кажутся достаточно умными, чтобы не позволять вспыхнуть огню из маленькой искры. — Затем в упор посмотрела на Пираева. — Мы ведь ещё не выслушали третью версию произошедшего.

Антон неуютно поёжился. Нос горел огнём, а глаза всё время слезились. Сейчас ещё и эти двое давили своими психологическими атаками. Ведь знают же, что он не первый раз становился участником подобных инцидентов, а значит очередную дисциплинарную комиссию мог не пережить. Рядом сидела Марина, присутствие которой давило ещё больше. Сначала она вывела его из себя, а теперь давит своим гнетущим молчанием. Две пары глаз беспощадно сверлили его, требуя безоговорочной «капитуляции».

— Антон, вам есть что нам рассказать? — спокойным тоном спросила Мария Степановна, отчего стало ещё сложнее.

— Я хочу извиниться за драку, которую устроил в столовой, — совсем тихо начал он, опустив взгляд на ботинки. — Это всё из-за моего взрывного характера. Иногда сложно себя контролировать, особенно когда…

Ректор напряжённо замер, ожидая услышать покаяние. Парень это заметил, и ему стало ещё больше не по себе. Сейчас хлопнет в ладоши, назначит очередное наказание. Всё это для него уже давно пройденный этап. Психолог воспользуется моментом, чтобы заполучить очередного трудного студента для своих нудных сеансов психотерапии. Все разойдутся по своим делам, а он останется здесь в ожидании вердикта от ректора. Тот, как всегда, будет много умничать, поучать его жизни, а после по-царски простит, наделив кучей дополнительных обязанностей.

«К чёрту всё это!» — подумал Антон, и тут же выдал такое, отчего у всех отвисли челюсти:

— Трудный был день сегодня. Снова учёба, бесконечная писанина, беготня по аудиториям. Да ещё и тот чёртов рюкзак, что попался мне под ноги. Представляю какое у меня было лицо, когда я падал на этого парня. Не мудрено, что он тут же мне вмазал. Наверное, я поступил бы точно так же.

Ректор сокрушённо вскинул руки вверх. Психолог устало откинулась в кресле. На лице Марины появилась еле заметная улыбка.

— Да они делают из нас идиотов! — вспылил мужчина, подорвавшись со своего места.

Даже Мария Степановна испуганно дёрнулась от его гневного порыва.

— Не надо так кричать, Георгий Филиппович, — настороженно произнесла она. — Раз не хотят говорить, значит они осознанно выбрали более сложный путь. Мы же не можем их заставить с нами сотрудничать.

— Вот-вот, Мария Степановна. А говорили, что они не глупы.

— Тут я, видимо, ошиблась.

— А можно меня не приписывать в их компанию? — вдруг встряла Марина. — Я вообще-то тут по ошибке. Если ни у кого нет ко мне претензий, то я хотела бы уйти.

— Вас, Вега, никто никуда не отпускал! — раздражённо оскалился ректор, дёрганными движениями поправляя съехавший галстук. — Пока мы не выясним все обстоятельства произошедшего, никто не покинет кабинет.

— Но я…

— Вы меня услышали, — коротко отрезал он.

Женщина деловито скрестила руки. Она выглядела более спокойной, чем ректор. Умиротворённый взгляд слегка разряжал обстановку.

— Вот что мы сделаем, господа. Я полностью согласна с Георгием Филипповичем по поводу того, что драка в столовой не должна остаться без внимания. Явно у вас имеется конфликт между собой. Возможно личная неприязнь, вызванная вниманием к одной и той же девушке. Чтобы конфликт замять требуется примирение. Но как его достигнуть, если все его участники отказываются идти на диалог? Видите ли, допустить повторения драки мы никак не можем. Остаётся решить ваш спор здесь. Других вариантов я не вижу.