Конечно, я познакомлю Полинку с Демьяном, вот только он не ее дед. У него свои внуки будут, родные, Ирка нарожает. А мой отец никогда не станет дедом.

Воздуха не хватает, останавливаюсь. А ведь если бы Ника не вернулась, я и не знал бы, что у меня дочка есть. Я же не проверял, пьет Ника таблетки или нет, на слово верил. Потом в обидки ударился за эти деньги ебу… Сорри, забылся. Гребанные деньги.

Если бы Сотникова не застрелили, он бы ей мстить начал, и малышка бы моя в детдом попала. И тоже меня ненавидела. Мороз по коже, меня даже передергивает. Так чем я лучше своего отца? А ведь я за нее жизнь отдам, она мое сердце. Со щечками, как у хомяка, и ямочками…

Моргаю часто, чтобы резкость навести. Не тереть же глаза, не совсем я уже опустился. Набираю юриста своего, он документы готовит по дочке. Говорю, что надо переиграть, пусть меня дожидается. А потом все-таки не выдерживаю.

– Олег Степанович, составьте список бумаг и объектов, которые нужно переоформить, если я захочу сменить фамилию.

Открываю в машине окно и вдыхаю полной грудью.

Доминика

Я все-таки выбираю день и еду с водителем в свой городок забрать вещи. Я готовилась к родам, и пускай не покупала много для дочки, но кое-что собрала. Да и в своей одежде мне намного комфортнее, чем в дорогих брендовых шмотках.

Скучать по Полинке начинаю, как только сажусь в машину. Да, она теперь Полинка, я спросила у Тимура, и он кивнул утвердительно. Про фамилию уже спрашивать побоялась, я и так после той зажигательной речи о родителях думала, меня за дверь выставят.

Но ничего, обошлось. В квартире кое-как бросаю вещи в сумку, водитель помогает снести ее вниз. И уже когда выезжаем со двора, звонит Тимур.

– Ты долго еще? – мне все время кажется, что он чем-то недоволен.

– Нет, Тим, уже еду домой. Скоро буду, – отвечаю и дыхание сбивается.

Внутри все сводит от страха. Как оно вырвалось, это «домой», как я могла? Сейчас он разозлится, скажет ледяным тоном, что для прислуги его дом – это место работы ну или еще что-нибудь подобное. И чтобы я оставалась у себя и не смела ступать на порог.

Но из динамика лишь слышится прерывистое дыхание. Он молчит. Я молчу. А потом начинает попискивать знакомый голосок, и Тимур быстро говорит мне в самое сердце:

– Хорошо. Приезжай быстрее, жду тебя дома, – и отключается.

Прислоняюсь виском к окну. Что это было? Дочка капризничает, и Тимур остался с ней, не поехал в офис. Но… Он меня ждет?

Мысли смешиваются в голове в бесформенный клубок. Можно притворяться перед Робби, перед Ниной Аркадьевной и парнями из охраны, будто меня нисколько не волнует хозяин дома. Но перед собой притворяться невозможно, а по нему я начала скучать, стоило отъехать всего лишь на пару километров.

Представляю, как он ходит с Полькой на руках, выглядывая в окно, и снова хочется плакать. Какая же я стала сентиментальная после родов, кажется, даже беременная такой не была.

В дороге незаметно для себя засыпаю и открываю глаза, когда мы въезжаем в ворота. Мне говорят, что Тимур гуляет с малышкой за домом, иду к ним, и на мгновение придумываю себе другую реальность. Где мы семья, я приезжаю к себе домой, и там меня ждут любимые муж и дочь.

Но выдуманная реальность вмиг разбивается о настоящую, когда Тим окидывает меня оценивающим взглядом – я переоделась в свою одежду, – и указывает кивком на коляску.

– Она не хотела засыпать без тебя, пришлось вынести во двор, недавно только уснула. Если ты проголодалась, иди на кухню, а я посмотрю за Полиной.

– Нет, спасибо, я потом поем, – к коляске тянет как магнитом. Подхожу, смотрю на спящую дочку и не могу сдержать улыбку.